Глава 90.

Целоваться было очень приятно.
Когда на горизонте не маячили ублюдочные наследники мятежных кланов или древние демоны в детских телах, когда не было мыслей о том, что каждый поцелуй может стать последним, и удовольствие от ласк шло не пронзительно-жадными рывками, а ровным мягким теплом, можно было расслабиться и полностью отдаться прикосновениям. Неджи дразнил Гаару, то отстраняя, то притягивая ближе и крепко обнимая за плечи, дрейфуя между глубокими поцелуями и нежными, почти целомудренными касаниями. Губы невольно расплывались в улыбке, когда Гаара прижимался теснее, вдавливая его в кровать и не давая ускользнуть, тогда Неджи запрокидывал голову, подставлял шею под легкие укусы и просто купался в волнах желания, исходивших от разгоряченного Казекаге.
Когда Гаара со стоном отодвинулся, Неджи потянулся следом, не желая прерывать восхитительные поцелуи, но был снова уложен на кровать тонкой рукой, подкрепленной для надежности песчаной дланью. Тогда он забросил руки за голову, заодно вытянув из-под спины мешающиеся волосы, и стал ждать.
Величественный Казекаге, нахмурившись, сидел верхом на его бедрах, не замечая, что слегка толкается вперед, на лице отражалась работа мысли – он был явно занят каким-то важным делом. Неджи недоумевал, но послушно ждал развития событий. Он уже было заподозрил Гаару в телепатии, – мало ли что могло случиться в такой большой деревне, – как в шкафу что-то звякнуло и упало. И тогда он понял.
– В ванной, – чуть приподнявшись, коротко сказал Неджи, сдерживая усмешку.
– Что? – Гаара обратил на него раздраженный взгляд.
– То, что ты ищешь. В ванной.
И он снова лег на постель, наслаждаясь видом покрасневшего Казекаге. Что-то в этом было – смущать его, обычно такого выдержанного и флегматичного. Неджи это определенно нравилось.
В распахнувшуюся дверь влетело что-то небольшое и шлепнулось на кровать, подкатившись прохладным боком к горячей коже, но Гаара не спешил брать то, что так лихорадочно искал. Положив ладонь на точеную скулу Неджи, он смотрел ему в глаза, не двигаясь и не отводя взгляд.
– Да… Именно так, как я и запомнил… – сказал он, дотронувшись до обычно строго поджатых, а сейчас расслабленных губ, имея в виду то ли его лицо, то ли свои ощущения. Неджи игриво лизнул подушечки пальцев, намекая на то, что пауза слегка затянулась, и Гаара, сверкнув глазами, рванул его на себя.
В этот раз дразнить ему не давали, и Неджи принял новые правила, включаясь в борьбу за доминирование. Как оказалось, пресветлый Казекаге не чурался грязных приемчиков: стоило оказаться сверху и прижать Гаару к постели, как песок опрокидывал его обратно, чтобы тут же отхлынуть и не мешать им тереться друг об друга. Неджи хлестнуло по руке, когда он слишком сильно впился пальцами Гааре в спину – в накатившей страсти не стоило забывать об аккуратности, но он не обратил на это внимания.
Наконец Гаара жестом фокусника выхватил из вороха смятых простыней флакон со смазкой:
– Целый день только и думал об этом, целый день только о тебе...
– Ты был так уверен, что я соглашусь?
– А ты хочешь отказаться? – вопросом на вопрос ответил Гаара, приподнявшись и сжав его член.
Неджи закусил губу и отрицательно покачал головой, сейчас голос мог подвести.
– Я еле сдерживаюсь – так тебя хочу!
– Не надо долгих прелюдий, просто смажь себя, – Неджи развел ноги, и Гаара несколько секунд зачарованно созерцал открывшуюся перспективу, прежде чем сказать:
– Я не собираюсь делать тебе больно, я в состоянии себя контролировать.
Неджи недоверчиво хмыкнул, потому что, судя по направлению взгляда, Гаара разговаривал с одним из его яичек.
– Я… я не просто так знаю, где у тебя смазка лежит, – и, отвечая на вопросительный взгляд, добавил: – Я готов. Давай, нехорошо заставлять Казекаге ждать.
Гаара окинул его плотоядным взглядом, проведя по мускулистому бедру и едва не задев член. Неджи улыбнулся и прикрыл глаза, чтобы обуздать собственное желание. Одна только мысль о том, чтоб разложить могущественного Казекаге так, как лежит сейчас он сам, очень возбуждала, а вкупе с их предварительными ласками так и вообще грозила свести с ума.
– Неджи… – скользкая ладонь пробралась под ягодицы и он чуть приподнялся, чтобы облегчить проникновение. – Ох… ты очень узкий… мне так странно… – пролепетал Гаара и толкнулся вперед, пытаясь войти глубже, а Неджи сжал в кулаке простынь, чтоб не отодвинуться. Похоже, он поторопился с подготовкой. – Ну же, пожалуйста…
Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и попытался расслабиться, но не очень получалось, особенно мешали руки, мертвой хваткой вцепившиеся ему в колени и стремившиеся еще шире раздвинуть ноги. Как будто он сам не пытался! Боги, все больнее и больнее… Гаара погладил его по груди и Неджи в ужасе подскочил на постели, стараясь вырваться – чужих рук на нем было явно больше, чем две!
– Гаара, перестань! Остановись! – заорал он.
Как только он стал свободен, то забился в угол кровати, сведя колени и обхватив их руками для надежности – между ног отчаянно тянуло и жгло, и Неджи даже думать не хотел, что могло произойти, закричи он на несколько секунд позже. Гаара с виноватым видом сидел на засыпанных песком простынях.
– Прости, – тихо сказал он и отвернулся. – Прости меня.
Неджи все еще слегка потряхивало, но он придвинулся ближе, в успокоительном жесте положив ладонь на загрубевшее от тяжести калебаса плечо и стараясь не обращать внимания на покалывающие колени песчинки.
– Гаара, ты ни в чем не виноват.
– Я всего лишь чуть не убил тебя.
– Ну, не убил же, – Неджи поцеловал его в шею, с удовольствием отмечая тихий вздох и движение навстречу ласке. Однако поворачиваться Гаара не спешил.
– Мне было больно, – полувопросительно произнес он. – Поэтому сработала защита. Мой песок… Иногда я его ненавижу.
– Иногда я тоже, – сказал Неджи и услышал смешок. – Например, сейчас, когда он едва не оторвал мне ноги.
Гаара развернулся так неожиданно, что столкнулся с ним лбом. Вокруг них моментально вскипели песчаные волны, но Гаара вдруг рявкнул в совершенно не свойственной себе манере:
– Лежать, ты!
И все сразу утихло. Кровать очистилась, как по волшебству, и Неджи был уверен, что песок бы поскуливал, если б мог, чтоб извиниться перед взбешенным хозяином.
Окинув его ищущим взглядом и задержавшись между ног, Гаара спросил:
– Тебе очень больно?
Они все еще были обнажены, но от эрекции не осталось и следа, хотя вряд ли она бы пригодилась в ближайшее время.
– Терпимо, – ответил Неджи и натянул на бедра простыню, чувствуя несколько неуютно под пристальным взглядом, направленным в пах.
– Прости меня. Я не хотел причинять тебе боль, а вместо этого… Я просто не мог больше терпеть! Неджи, я опасен. Я джинчуурики даже без Шукаку, мне все еще слишком легко убивать. Я так виноват…
– Я знал, на что шел, – отмахнулся Неджи. Сердце все еще нервно колотилось от пережитого, но он понял, что сначала должен успокоить Гаару. – Ты меня слегка отвлек, знаешь ли, вот я и забыл о некоторых твоих особенностях… Слишком расслабился, потому что был уверен, что с тобой мне угрожает разве что оргазм. Я шиноби, мне не привыкать…
Он осекся и Гаара задал вопрос:
– И как часто во время секса тебя разрывают напополам?
Неджи посмотрел на него. Гаара выглядел серьезным, но в уголках губ уже зарождалась предательская улыбка. Неджи попытался ответить, но неожиданно для себя расхохотался.
Завершить опаснейшую миссию, отделавшись парой царапин, и чуть не погибнуть в кровати любовника – это могло случиться только с ним.

Глава 91.

Он перекатился ближе к Гааре, пока они смеялись над своей неудачной попыткой заняться сексом, и сейчас навис над ним, раздумывая над очередным поцелуем. Нервное напряжение ушло, и Неджи больше не боялся; чувство, которое он испытывал в данный момент, было больше похоже на восторженное благоговение. Гаара лежал спокойно, с оттенком любопытства разглядывая его лицо, будто видел в первый раз. Он поднял руку, отводя темную челку и открывая повязку на лбу, провел рукой по бинтам:
– Сними.
Улыбка угасла и Неджи помрачнел:
– Нет.
– Почему? Я ради тебя снимаю защиту, а ты не хочешь просто размотать бинты? Ты не доверяешь мне? Но я и так знаю, что под ними, – Гаара произнес это размеренно и с достоинством, не повышая голоса, но видно было, что отказ его задел.
"Это вопрос не доверия, а гордости. Открывая печать, я себя унижаю. Я слишком хорошо осознаю, насколько ниже стою в иерархии шиноби, не хочу давать тебе очередное напоминание о моей второсортности".
Но вслух он сказал совсем другое:
– Я доверяю тебе нечто большее, чем свой лоб – свою жизнь, – и наклонился, чтобы поцеловать Гаару. Тот откликнулся, вплетая пальцы в длинные густые пряди, и притянул Неджи к себе, показывая, что не будет настаивать.
Как бы ни хотелось, чтобы Неджи раскрылся перед ним полностью, но молодой Казекаге был достаточно искушен в дипломатии и понимал, что выбрал неподходящий момент. Откровенно говоря, он слегка удивился, что Неджи не сбежал с криками, а остался и продолжал ласкать его, это вселяло определенные надежды на благоприятное продолжение вечера. А судя по скорости, с которой возвращалось возбуждение, такой вариант был бы очень неплох.
Они лежали в довольно странной позе, почти перпендикулярно по отношению друг к другу, и Гаара размышлял, взбесится ли Неджи, если передвинуть его песком в более удобное положение. По всему выходило, что это будет поспешный и опрометчивый поступок, и он, как мог, пытался обуздать свои желания, игнорируя натягивающуюся в районе паха простыню.
– О чем ты думаешь? – вдруг спросил Неджи, приподнимаясь на локтях. – Я не девчонка, со мной не надо осторожничать.
– Да, но… – он замялся. Хотелось, чтобы у Неджи остались приятные воспоминания об этой ночи, чтобы ему понравилось, чтобы потом, возвратившись в Коноху, он тоже думал о Гааре и ждал очередной встречи. Как никто другой зная, насколько сильны чувства Неджи по отношению к Наруто, Гаара и не собирался пытаться занять его место в сердце Хьюги, но он бы хотел быть тем, с кем Неджи будет хорошо, к кому он придет облегчить боль. Будучи Казекаге, он привык думать наперед, и сейчас не хотел неосторожным словом или действием испортить их зарождающиеся отношения. Ведь Неджи не стал настаивать на том, что они просто друзья, он захотел большего, и Гаара решил пока довольствоваться этим и не торопить события.
Отвлекшись, он не заметил, как Неджи подобрался ближе, и очнулся только тогда, когда возбужденный член обхватили чуткие пальцы. Гаара едва не подпрыгнул от неожиданности и чудовищным усилием воли усмирил песок, ринувшийся было на помощь. Сыпучая волна не успела дойти до края постели и Неджи ничего не заметил.
– Ты теперь каждый раз будешь дергаться?
"…или заметил. Проклятье!"
– Я не боюсь, о Казекаге. Ты смертоносен, но так… так даже интереснее, – с этими словами Неджи отпустил его и перевернулся на спину. – Нас столь бесцеремонно прервали, не хочешь продолжить?
То, что это была неудачная идея, Гаара понял почти сразу, как расположился между стройных бедер. В улыбке Неджи проскальзывало напряжение, он невольно старался свести ноги, хоть и делал вид, что все в порядке. Возбуждение отчаянно требовало удовлетворения, но Гаара, помня их самый первый неудачный опыт, знал, что пожалеет, если сейчас поддастся страсти.
– Кому ты пытаешься доказать, что хочешь этого, мне или себе? – спросил он. Прозрачные глаза сузились, и Гаара поспешно продолжил, жестом обрывая попытку возразить: – Ты сам говорил, что в сексе участвуют два партнера. Как я понимаю, и удовольствие должно быть общим. Мне не нужно жертв.
– Я не жертва и не неженка, я шиноби! Давай!
Судя по выражению лица, Неджи приготовился стоически вынести пытки, но Гаара благоразумно удержал это впечатление при себе. Вместо этого он протянул руку и погладил мягкий член, производивший впечатление даже в неэрегированном состоянии, а потом сжал мошонку. Кожа там была горячей и воспаленной, и чувство вины вернулось. Хотя Неджи не издал ни звука, но меж бровей залегла морщинка, свидетельствующая о том, что ему больно.
– Вот видишь? Тебе уже неприятно, а ведь я еще даже не начал. К чему это все?
Неджи отвел взгляд и промолчал. Из шкафчика вылетел исцеляющий бальзам, услужливо поднесенный песчаной рукой. Почувствовав вспышку чакры, Неджи взглянул на Гаару, и мгновенно изменившееся выражение его лица отобразило узнавание. С того злосчастного случая, когда Гаара слегка переборщил с радушной встречей и едва не изнасиловал прибывшего с дружеским визитом шиноби Листа, он как-то не подумал сменить тару, в которой держал лекарство.
– Боги, снова эта вещь!
– Только не спорь. Я виноват, что ты пострадал, мне и исправлять.
Неджи хмуро уставился на протянутую баночку, но не сделал ни малейшей попытки ее взять.
– Делай, что хочешь, – сказал он и откинулся на подушку, закрыв лицо ладонью.
Гаара удивленно на него посмотрел. Вообще-то ожидалось, что раздраженный Хьюга сам этим займется, но так, наверное, даже лучше. Если б его еще не мучила эрекция! Он вздохнул, напомнил себе, что из-за своего упущения должен испытывать стыд, а не похоть, и приступил к лечению.
Сам процесс оказался довольно возбуждающ, и что отрадно, не только для него. Неджи не отнимал руки от лица, но изменившийся ритм дыхания и порозовевшие щеки свидетельствовали, что равнодушным он не остался. Сначала Гаара собирался ограничиться только нанесением мази, но под воздействием момента передумал.
Он снова уселся к Неджи на бедра и потянулся, чтобы поцеловать. Неджи ответил не сразу, но под требовательными губами скоро сдался и вернул поцелуй, делая его глубоким и чувственным. Тихо застонав, Гаара потерся об него, запуская обе руки в длинные волосы и лаская виски рядом с кромкой бинтов. Он уже выяснил, что у Неджи это эрогенная зона, и прикосновения к векам ему тоже очень нравятся, должно быть, из-за особенностей бьякугана. Гаара толком не знал, как влияют на восприимчивость проходящие близко к поверхности кожи каналы чакры, да и в тот момент его заботило совсем не это. Гораздо больше заслуживал внимания тот факт, что Неджи был уже тверд, а его собственное влечение и не думало ослабевать.
Он немного отклонился назад и просунул между их телами руку, но обхватить сразу оба члена не получилось.
– Не будь я Казекаге, уже оброс бы комплексами. Кое-какие части твоего тела даже более совершенны, чем остальные, – заметил он, поглаживая большим пальцем крупную головку.
Как всегда в таких случаях, Неджи сначала принял его шутку за издевку. В забитой чинопочитательскими догмами аристократической голове с трудом укладывалась мысль, что можно пренебрежительно отзываться о столь высоком титуле. Впрочем, по мере приближения оргазма думать становилось все труднее и труднее, ускользавших мыслей хватало лишь на то, чтобы помнить – нельзя причинять Гааре боль, иначе все закончится. Поэтому Неджи, привстав, ласкал его шею, только губами прихватывая кожу, и даже не подозревал, что для более плотного обхвата Гаара пустил в дело песок.
Дыхание становилось все чаще, движения – все резче, для развязки Гааре не хватало совсем чуть-чуть, и Неджи, проведя языком по чувствительному местечку под скулой, первым отправил его за грань, заставив вскрикнуть и выгнуться в своих объятиях. Сам он тоже надолго не задержался, чувствуя горячую пульсацию затихающего оргазма, и кончил меньше чем через минуту после Казекаге, заодно соблюдя субординацию.
Лежа лицом к лицу с мокрым взъерошенным Гаарой и понимая, что сам выглядит не лучше, Неджи думал, что вот сейчас он соберет всю свою волю в кулак, встанет и пойдет смывать с себя пот, сперму, смазку, остатки целебной мази, налипший песок… Сил не осталось, но иначе он просто не сможет заснуть.
Текли минуты.
Гаара смотрел на него и улыбался.
Неджи так и не понял, в какой момент провалился в сон.

Глава 92.

Он проспал больше пяти часов! Гаара с сомнением воззрился на циферблат, украшенный маленькими калебасами – он действительно спал так долго? Его врачи ничего не смыслят в медицине, для полноценного отдыха ему надо принимать Неджи, а не снотворное. Усмехнувшись невольной двусмысленности, он перевел взгляд на спящего любовника: тот лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, должно быть, вчерашние события его действительно вымотали. Гаара поежился. А если бы он серьезно ранил Неджи?
С его песком шутки плохи, иногда даже казалось, будто у идеальной защиты есть собственная воля – в детстве ему нравилось так думать. Когда погиб Яшамару и маленький Гаара остался один на один с ненавистью и болью, очень хотелось поверить, что хотя бы содержимое его калебаса заботится о нем. Но когда он повзрослел, то понял, что на самом деле это не так, и защита просто срабатывает на уровне подсознательных инстинктов. К тому времени он уже привык бороться с Шукаку – постоянная озлобленность из-за вынужденной бессонницы давала силы для противостояния демону, а массовые убийства вполне годились как замена смысла жизни.
Гаара нежно улыбнулся, вспомнив свою первую встречу с Наруто. Кто бы мог подумать, что этот несуразный подросток так повлияет на его самосознание! Он был изумлен, когда понял, что тот тоже является джинчуурики, а его безграничное сострадание и вовсе потрясло молодого социопата до глубины души: ведь Наруто вырос в условиях куда худших, чем он, однако верил в дружбу, добро и всепрощение, что самому Гааре было чуждо.
Он не понимал, как при общих предпосылках они могли развиться в кардинально разные личности, но заглянув в душу Наруто, всем своим существом потянулся к этому источнику света и тепла. А сперва счел его упрямым недоумком… Как выяснилось позже, не он первый так ошибся. Пусть Наруто не мог процитировать на память отрывок из "Предания Ходзики", да и вряд ли имел представление о том, что это такое, но прозорливость, с которой он читал в сердцах людей, и легкость, с которой он находил нужные слова, свидетельствовали о глубинной мудрости, почерпнутой не в книгах и свитках, а на основе жизненного опыта. Хотя после истории "О Сакуре и несвежем молоке", которую Наруто ему поведал, хвастаясь собственным коварством, сокрушаясь о слабом желудке и бесконечно смакуя сомнительную победу над Саске, в мудрость верилось с трудом.

Неджи пошевелился, и это привлекло внимание Гаары. Он сел, двигаясь с осторожностью, чтобы не прерывать чуткий сон шиноби и иметь возможность наглядеться вдоволь. Неджи был потрясающе красив, особенно вот таким – разметавшимся на постели среди смятых простыней с налипшим на кожу песком. Сейчас он выглядел земным, близким, до такого него хотелось дотрагиваться, не боясь нарушить хрупкую оболочку. Пусть вчера он возмущенно сверкал глазами и твердил, что не неженка, но, как и всем людям, ему слишком легко было причинить боль.
Склонившись так низко, что ощутил тепло чужого тела, Гаара вдохнул его запах и мягко коснулся плеча губами. Неджи мгновенно проснулся, напрягаясь, будто собирался защищаться, но он успокоил его, произнеся:
– Тихо, тихо, это я.
И снова это потрясающее зрелище, когда он покоряется и расслабляется, когда язык его тела говорит о доверии. Неджи его не боялся даже после того, как едва не погиб.
Гаара слегка прикусил кожу на лопатке, оставляя небольшую метку, и погрузил пальцы в темные волосы, рассыпавшиеся по спине, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Сделав короткий пас рукой, чтобы песчинки поднялись с тела Неджи и не попадались на язык, он продолжил ласки, убирая волосы в сторону и открывая точеную шею.
От почти невесомого прикосновения чуть ниже затылка Неджи вдруг рвано выдохнул и повел плечами, подставляясь. Гаара на пробу лизнул случайно обнаруженное чувствительное местечко и был вознагражден коротким стоном. От поцелуев и укусов Неджи заерзал под ним, выгибаясь и усугубляя возбуждение невольным трением. Его, наверное, еще никто там не касался, – подумал Гаара, вжимаясь в распростертое под ним тело. Неджи предпочитал активную роль и вряд ли рассказал бы кому-нибудь из случайных партнеров о том, что млеет, когда его целуют в шею.
Отчаянно хотелось продолжения, и Гаара решился на более смелую ласку: он чуть отстранился и повел раскрытой ладонью по спине, медленно спускаясь к ягодицам, готовый отступить в любую минуту, если Неджи его остановит. Но тот лишь вздохнул и пробормотал что-то одобрительное.
Несмотря на каменную эрекцию он все еще сомневался, правильно ли собирается поступить, не торопится ли, но Неджи с таким откровенным бесстыдством льнул к его рукам, приподнимая бедра, чтобы скользящие по коже пальцы коснулись яичек, так стонал, что сопротивляться было невозможно. Гаара полностью лег на него, потихоньку теряя рассудок от трения возбужденного члена о крепкую задницу, и снова стал неистово целовать спину и плечи, уже не стараясь сдерживаться.
Смазка пролилась на постель, потому что он с трудом контролировал даже собственные движения, что уж говорить о песке. Чуть не выронив скользкую бутылочку, Гаара щедро плеснул маслянистой жидкости в ладонь и просто размазал ее по рукам.
"Только не зажимайся, я не хочу снова все испортить!" – мысленно взмолился он.
Неджи будто услышал его, а может, догадался по холодным каплям, падавшим на его поясницу и заставлявшим кожу покрываться мурашками. Он шире развел ноги и потерся об матрас, доведя этим простым движением сдержанного, не склонного к излишней чувствительности Казекаге чуть ли не до обморока.
Гаара понял, что надо поторапливаться, а то он не выдержит и все кончится, так и не начавшись. Положив одну руку Неджи между лопаток, чтобы пригасить возможное сопротивление, второй он скользнул между ягодиц и осторожно ввел внутрь палец, из последних сил стараясь собраться и контролировать свою проклятую защиту, которая не давала ему в полной мере реализовать фантазии. К счастью, опасения не оправдались, хотя мышцы обхватили его довольно плотно. Он рискнул добавить второй и попробовал подвигать ими. Неджи вздрогнул и застонал, и можно было только надеяться, что не от боли, но Гаара не стал спрашивать: своенравный Хьюга мог снова углядеть в невинном вопросе посягательство на его мужественность, а он был не в том состоянии, чтобы подыскивать слова для переубеждения.
Растягивая Неджи, Гаара непроизвольно все сильнее нажимал свободной рукой ему на спину, заставляя прогибаться и сходя с ума от этой покорности. Кто мог подумать, глядя на гордого, холодного Хьюгу, что в постели он окажется совсем другим? Завораживающее сочетание открытости и дерзости, когда он своим телом будто бросает вызов – возьми меня, если посмеешь…
Он привстал на колени, быстро смазав напряженную плоть обеими руками, сейчас он думал только о том, как окажется внутри горячего тела. Он снова забыл про опасность, которую таила песчаная защита, но распаленный Неджи принял его без особых проблем, даже сам подался навстречу.
Гаара слегка качнулся назад и снова толкнулся, входя больше, чем наполовину, и вырывая стоны у них обоих. Неджи уткнулся лбом в сгиб локтя, чтобы иметь возможность хоть как-то дышать, и повел бедрами, давая недвусмысленное разрешение двигаться, коим тут же воспользовались.
Вбиваясь в это восхитительное тело, собирая губами капли пота с бархатистой кожи, Гаара чувствовал ответное желание Неджи и это было самым сладким безумием, несравнимым ни с чем. Обняв его поперек груди, он слышал суматошное биение пульса под соскальзывающей ладонью, и упивался тем, что именно он заставляет Неджи вскрикивать и сильнее вцепляться в простыни.
Неджи задохнулся от переизбытка ощущений, когда Гаара ускорил движение, сбивая ритм. Хаотичные толчки не давали приспособиться, жаркими вспышками отдаваясь во всем теле. Он не помнил, кричал ли, когда кончал, потому что потерялся в удовольствии, забыв обо всем.

Раскрасневшийся Неджи с окончательно спутавшимися волосами и алыми искусанными губами наконец повернулся к нему. Взгляд сиреневых глаз блуждал по его лицу, будто не узнавая. Гаара понял, что тот шокирован его напором, да он и сам не ожидал от себя такого. Возможно, он чуточку переусердствовал?
Неджи более-менее пришел в себя и теперь смотрел так, будто чего-то ждал.
– Доброе утро, – сказал Гаара.

Глава 93.

Прежде чем Неджи успел ответить, что-то красное мелькнуло между ними. Миг – и Гаара уже заворачивается в юкату, а его жесты одновременно столь стремительны и изящны, что Неджи невольно сравнивает его с яркой экзотической птицей, взмахнувшей крыльями.
Еще несколько секунд назад перед ним был обнаженный парень, а теперь он остался один, недоуменно смотря на захлопнувшуюся дверь ванной комнаты.
Что это сейчас произошло?
Неджи еще несколько секунд гипнотизировал дверь взглядом, подавляя желание активировать бьякуган и узнать, что происходит внутри, но аристократическое воспитание спасло Казекаге от бесцеремонного вмешательства в частную жизнь.
Вздохнув, Неджи перевернулся на живот и подгреб под себя подушку. Спору нет, утро действительно удалось.
Посвежевший Гаара вернулся через несколько минут, с улыбкой указывая ему в сторону ванной:
– Идешь?
– Да, сейчас… доброе утро, – сказал Неджи, отчаянно жалея, что сам песком не владеет: он не хотел идти голым, а простыни жутко перепутались и вытянуть одну, не выставив себя на посмешище, не представлялось возможным. Гаара видел его затруднение, но помогать не спешил, напротив, смотрел так пристально, словно впитывал его черты, презрев всякую тактичность.
Неджи медленно выдохнул, пытаясь прогнать краску со щек и проклиная неуместный приступ стыдливости. К черту! Он не девчонка какая-нибудь, чтобы стесняться пройтись перед одетым человеком. Он отбросил ворох простыней и встал, ловя внимательный взгляд и нарочно не отводя глаз. Когда он подошел к Гааре, тот посторонился, пропуская его, и по изменившемуся оттенку его кожи Неджи понял, что песчаная броня снова на месте.
Прохладная вода пришлась очень кстати, и Неджи ополоснулся по-быстрому, заметив, что часы показывают четверть седьмого. Сказка закончилась, пора нести ответственность за свои поступки. Если он поторопится, то успеет пересечь пустыню еще до полудня…
Войдя в спальню, Неджи обнаружил Гаару уж полностью одетым, и ему снова стало неловко за то, что его наряд составляет только обернутое вокруг бедер полотенце. Но взгляд Гаары, стекающий по его плечам на грудь и ниже, доказывал, что он зря смущается.
Поцелуй вышел долгий, и Неджи услышал, как за спиной с тихим шорохом поднимается песок. Они стояли посреди комнаты, а ему казалось, будто Гаара прижимает его к упругой стене, прогибающейся под его тело. Ощущение было необычным, но приятным.
Чужая рука проникла под полотенце и уверенно прошлась по бедру, Гаара целовал его глубоко, ненасытно, лаская все требовательнее. Судя по всему, он всерьез вознамерился устроить второе "доброе утро", и Неджи пришлось приложить определенные усилия, пытаясь выпутаться из двойных объятий.
– Гаара, пожалуйста, отпусти меня. Сейчас не время.
Губы прижались к его шее, и Гаара выдохнул:
– Как оторваться, когда ты такой? – и продолжил ласки.
Неджи попытался отстраниться, потому что тело с готовностью реагировало на каждое прикосновение, и Гаара не мог не почувствовать его эрекцию.
– У нас нет на это времени. Пусти, прошу тебя.
Песок осыпался вниз, и Казекаге на шаг отступил, недовольно на него глядя:
– Что? Тебе не нравится?
Неджи попытался удержать расползающийся узел полотенца. Да уж, так не нравится, что аргументация колом стоит!
– Не в этом дело, – сказал он, опускаясь на кровать и закидывая ногу на ногу, чтобы сделать свое желание продолжить менее очевидным. – Мне нужно возвращаться, я и так злоупотребил твоим гостеприимством. То, что я сделал… это непростительно. Я поддался чувствам, бросил миссию, оставил своих подчиненных… Я думал, ты сможешь мне помочь заставить Наруто остаться. – Сердце наполнялось привычным отчаянием. – Я не подхожу на роль капитана, и когда вернусь в Коноху, попрошусь к кому-нибудь под начало. Успех миссии не должен зависеть от столь безответственного человека, это задание я провалил.
Гаара помрачнел, но ничего не сказал. Неджи встал, подошел к нему и коснулся его губ легким поцелуем.
– Спасибо за все, ты на многое открыл мне глаза. Кроме непомерных амбиций существует еще и предел возможностей, теперь я это понимаю. Мне надо вернуться в тот трактир. Может, Наруто все еще там… Пожалуйста, распорядись, чтобы мне вернули одежду, и еще раз спасибо тебе, Гаара.
Тот поднял голову и заговорил, испытующе глядя ему в глаза:
– Пока ты спал, я отправил туда своих людей. Ночью пришло донесение, что ни Наруто, ни Саске там уже нет.
Неджи старался внешне оставаться бесстрастным, но внутри все переворачивалось от боли и бессилия. В глубине души он знал, что они уйдут, но пока не было определенности, оставался крошечный огонек надежды на то, что все как-нибудь образуется и Наруто останется. Какой же он глупец!
– С ним все будет в порядке. Учиха позаботится о нем.
"А со мной? – хотелось закричать Неджи. – Что теперь будет со мной?" Но он молчал, понимая, что если скажет хоть слово, то снова сорвется в истерику и спросит Гаару, как тот может оставаться столь спокойным, зная, что может больше никогда в жизни не увидеть Наруто? Ведь они оба его любят, так что же это за любовь-то такая, которой вообще ничего не нужно?!
Гаара, между тем, продолжил:
– Еще я взял на себя смелость послать гонца в Коноху с уведомлением о том, что ты пребываешь в Суне и, используя фамильную технику клана Хьюга, помогаешь нам искать новые подземные источники воды, что, как ты понимаешь, просто предлог.
– Зачем ты так поступил?
– Из личных эгоистичных соображений, – лукаво ответил Гаара, – я хотел, чтобы ты подольше пробыл со мной. Сегодня вечером доставят твои вещи, которые остались в гостинице, и я прошу тебя быть моим гостем еще один день.
Неджи опустил голову. Он понял, что Гаара таким образом просто прикрыл его дезертирство перед Пятой Хокаге. Было так стыдно за собственную никчемность…
– Я не могу…
– Пожалуйста, – Гаара взял его за руку, умоляюще заглядывая в глаза. – Останься еще только на сутки, на один-единственный день. Казекаге просит тебя, Неджи Хьюга.
Он не хотел этого, но отказать не мог. Гаара сейчас снова потащит его в постель, а в теперешнем состоянии мысли о сексе вызывали только отторжение. Но выбора не было. Неджи склонил голову, длинные пряди упали на лицо:
– Я останусь.
– Вот и хорошо. Через полчаса тебе подадут завтрак. Чувствуй себя как дома, только, пожалуйста, не покидай моих покоев. А мне пора – в деревне Песка просыпаются рано, чтобы успеть побольше сделать, пока солнце не начнет плавить камни, не хочу заставлять советников ждать.
Потом Гаара взял его лицо в ладони и тихо сказал:
– Перестань себя мучить, и жертв от тебя здесь тоже никому не нужно.
Неджи и сам не понял, как так получилось, но секунду спустя он уже целовал Гаару, хотя до этого считал, что будет просто терпеть чужие ласки. Гаара отвечал охотно, прижимаясь к нему всем телом, и разорвал поцелуй только спустя несколько минут.
– Ты с ума меня сводишь. Ничего так не хочу, как бросить все, и остаться тут, с тобой… – он отошел и спрятал руки за спину, будто не доверяя сейчас своему телу. Изрядно помявшаяся одежда разглаживалась струями песка. – В той нише стоит шкафчик с конфиденциальной документацией, его не трогай. В остальном, можешь брать все, что приглянется. Если я тебе понадоблюсь, – он указал на столик со стеклянной вазой, на глазах наполнявшейся песком, – перевернешь ее и высыплешь песок, я почувствую и приду. Отдыхай, Неджи, тебе это сейчас нужнее, чем что-либо еще.
Напоследок скользнув по его телу жарким взглядом, Гаара вышел, оставив Неджи размышлять над причинами столь неожиданной заботы.

Глава 94.

Неджи разобрал застеленную постель, улегся, но сон не шел. В голове хаотично роились мысли о Ховосо и Исе, сумевших изменить свою горькую судьбу, о Гааре и Шикамару, которые были с ним столь терпеливы и заботливы, и, конечно, о Наруто и отмороженном ублюдке.
Теперь, когда он не будет больше наблюдать влюбленные взгляды синих глаз, всегда обращенных на другого, можно сосредоточиться на карьере шиноби. Он был благодарен Гааре за попытку спасти его репутацию, но твердо решил по возвращении рассказать госпоже Цунаде правду, не обеляя себя, понести заслуженное наказание и в будущем не допускать подобного. Неджи непроизвольно сжал кулаки, когда представил, как разгневается Пятая, узнав о том, что он не уберег ее любимчика и позволил ему уйти.
Просто так Наруто не отпустят – он слишком важен для деревни Листа. Объявят ли его отступником? Все зависит от позиции старейшин, госпожа Цунаде не сможет в одиночку противостоять им, а Шикамару хоть и гениален, но слишком молод, чтобы его слово было достаточно веским для этих развалин.
Погоню обязательно вышлют. Неджи подумал о том, чтобы попросить дядю вступиться, но как аргументировать свое нежелание возвращать Носителя Девятихвостого в деревню? Это почти смешно – теперь Наруто оказался на месте Учихи. Вот только не будет того, кто решит во что бы то ни стало его вернуть, да и очень сомнительно, что можно силой притащить джинчуурики обратно. Если они с Учихой начнут всерьез сопротивляться, то против них не выстоит никто. Быть может, Гаара мог бы с ними потягаться, но он не возьмется за это, и теперь Неджи лучше понимал, почему.
Коноха посадит Наруто в клетку обязательств, прикует цепями преданности, воспользуется его наивностью и верой в добро… Как бы ни был предан Неджи родной деревне, но, взрослея и узнавая истинную подоплеку внутренних процессов селения, он очень разочаровался в тех, кому присягал на верность, особенно в Третьем Хокаге. Крушение детских идеалов не прошло для него безболезненно, было невероятно трудно принять тот факт, что ради блага Листа правители могут пойти на подлость и предательство. При всей своей неприязни к Саске, Неджи в чем-то был с ним согласен: если бы клан Хьюга был уничтожен, он бы тоже жаждал мести.
Наруто ушел… Станет ли ему легче в его отсутствие, пройдет ли это непрошенное чувство, забудет ли он его? Неджи страстно желал спокойствия и освобождения, хотел избавиться от разъедающей тоски по несбыточному. Он не Гаара и не умеет любить, спокойно оставаясь в стороне, ему недостаточно просто знать, что его возлюбленный счастлив. Поэтому он надеялся, что когда-нибудь его страсть перегорит и останется лишь благодарность и дружеское расположение.

Когда отворилась дверь и в комнату будто сам по себе въехал столик, Неджи вздрогнул от неожиданности. Если не обращать внимание на тихий шелест песка, легко было поверить в призраков. Похоже, Гаара не горел желанием посвящать посторонних в тот факт, что Неджи ночует у него в покоях, хотя вряд ли это останется тайной: кто-то забрал его вещи в чистку, а ведь сплетни среди слуг разносятся с невероятной быстротой. Да и стражники видели их вместе, и по поведению Гаары было легко понять, что Неджи для него не просто шиноби из соседней деревни.
Он пожал плечами: за свою репутацию переживать было поздно, а Гаара сумеет справиться со слухами. Как ни крути, а Песчаная Гробница надежно затыкает даже самые болтливые рты. Кровожадно усмехнувшись, Неджи приступил к завтраку и неожиданно для себя в рекордные сроки уничтожил все, что было на подносах. Пока запах пищи не достиг обоняния он и не подозревал, что настолько проголодался. Когда же он в последний раз ел? Еще в том злополучном трактире?!
Подкрепившись, он решил удовлетворить свое любопытство и обследовать помещение, все-таки был интересно узнать что-нибудь о ежедневной рутине правителя Суны. Он осторожно раздвинул тяжелые занавеси, стараясь не высовываться и злясь из-за того, что ощущает себя каким-то вором. Яркое солнце хлынуло внутрь, заставив зажмуриться и переждать красноту перед глазами: из-за бьякугана члены клана Хьюга были более чувствительны к свету, чем обычные люди.
Неджи потрогал штору, пытаясь определить, из чего она сделана. Материал был похож на парусину и даже на ощупь было ясно, что ткань очень дорогая, хоть и выглядит просто. Такой была почти вся обстановка в спальне – ничего лишнего, но и мебель, и облицовка добротные и высшего качества. Наметанный глаз Неджи мог бы даже определить некоторых производителей. Например, те простыни, в которых они так продуктивно покувыркались с утра, явно вытканы в деревне Поющего Тростника. Он подошел к кровати, чтобы проверить свою догадку. Да, так и есть – в уголке стояла знакомая эмблема. Похоже, Гаара был поклонником тамошних умельцев, ведь юката, которую он ему подарил, была тоже привезена оттуда. Довольно усмехнувшись своему небольшому открытию, Неджи продолжил исследование.
В шкафу, который было непросто заметить при беглом осмотре, обнаружилось большое количество книг. Вскользь просматривая корешки, он с удивлением увидел среди многочисленных руководств по медитации и релаксации несколько трудов по физике. "Мезоскопическая физика", "Физика конденсированного состояния", "Механика сплошных сред"… Глаза разбегались от обилия узкоспецифических терминов. Неджи и не подозревал, что Гаара увлекается подобными вещами. Он наугад извлек один из томов и сразу понял, что эти книги тут находятся не просто так: в случайно открытом разделе об электрической проводимости с испещренными малопонятными пометками полями между страниц были заложены исписанные листы с количеством секунд и сантиметров, если он правильно расшифровал сокращения. Гаара явно что-то тестировал. Должно быть, он действительно серьезно увлечен, раз уж умудрялся находить время для хобби, управляя огромным селением.
Поставив книгу на место, он вытащил чуть потрепанное пособие по медитации – эта тема была ему гораздо ближе. Он устроился в кресле, вспомнив, как Гаара переворачивал страницы песком. Техники Неджи не были такими позерскими, поэтому он листал страницы руками, когда читал. Время от времени попадались записи от руки, иногда это были какие-то числа, но гораздо чаще встречались короткие пометки "не действует", "не работает", "эффекта нет" и все в таком роде. Вскоре Неджи понял, что Гаара не просто так портил листы, а искал способы полноценного отдыха, и можно было поспорить, что большинство руководств точно так же постранично разобрано. Понимать, что для кого-то обычный сон является роскошью, было непривычно.

Неджи почувствовал приближение Гаары и замер в кресле, захлопнув книгу и ощущая себя чуть ли не застигнутым на месте преступления. Он мало интересовался чужими делами, поэтому приподнимать завесу чьей-то приватности было для него в новинку.
Гаара, однако, не проявил никаких признаков раздражения, только взглянул на обложку и сказал:
– Привет. Ты не проголодался? Пока дипломатов развлекает Темари, решил пообедать вместе с тобой перед вторым раундом переговоров. Если тебя интересует эта тема, могу предложить Эйхэя Догэна. Хоть он и жил в незапамятные времена, но в его пособии содержатся довольно подробные инструкции по дзадзен, методом проб и ошибок я пришел к выводу, что он является одним из лучших авторов в этой области. Жаль, что сначала я полагался лишь на современные рекомендации.
– Я буду тебе очень благодарен, – ответил Неджи сразу на все. Он увлекся и не заметил, как прошло время, так что поесть было бы весьма кстати.
Гаара хоть и заявил, что пришел к нему, но мыслями явно пребывал где-то далеко. Он молчал, рассеянно подхватывая кусочки пищи, но палочки часто замирали на полпути, а потом опускались обратно на тарелку. Неджи, наблюдая за этим, не решался отвлекать его от размышлений.
– Прости, из меня плохой собеседник, – Гаара смущенно улыбнулся: – Рядом с тобой думаю о переговорах, рядом с послами думаю о тебе, – его взгляд задержался на открытых воротом ключицах Неджи, – о тебе вообще сложно не думать… Ведь ты в моей спальне… И этот шелк на голое тело, ведь так? Трудно сосредоточиться на бурильных установках, когда на моих губах все еще вкус твоей кожи…
От этих слов Неджи покрылся румянцем. Гаара говорил медленно и чувственно, не отводя взгляда. Раньше Неджи находил подобные слова вульгарными, но сейчас такая откровенность возбуждала. Интересно, насколько можно затянуть послеобеденный отдых Казекаге?

Глава 95.

Гааре очень хотелось спросить, думает ли Неджи о Наруто, когда его целует, но он не решался, боясь все испортить. Однако господину Казекаге, в данный момент величественно восседающему на коленях шиноби деревни Листа, было не о чем беспокоиться, мысли Неджи текли по другому руслу. Он думал о том, что теперь Гаара целуется по-другому: более властно и напористо, не желая отдавать инициативу, что его ласки стали требовательнее, хотя он по-прежнему старается быть осторожным, чтобы не причинить партнеру боли. А еще перед глазами стояла картинка, как он сам желает Гааре "доброго утра", только будучи в активной позиции. Неджи знал, что подобный случай ему вряд ли представится, но мечтать-то об этом ему никто не запрещал, ведь так?
И уж совсем на грани сознания маячили тщательно загоняемые в самый темный угол соображения о том, какого черта ему так нравится, когда Гаара стягивает с его плеч легкий шелк и по-хозяйски оглаживает грудь и спину. Неджи был твердо уверен, что ложится под него лишь из-за дурацкого песка, так почему же подчинение заводило настолько, что ноги сами разъезжались?
В общем, в голове Неджи крутилось много мыслей, но Наруто не фигурировал ни в одной из них.
– Мне нужно идти, мне нужно идти… – как заведенный, бормотал Гаара, покрывая его шею поцелуями и прижимаясь все крепче. Они терлись друг о друга, и Неджи медленно вел руками по бедрам Гаары, благословляя дневную жару, из-за которой штаны в Суне шились из тонкой ткани. Ладони прошлись по ягодицам, забрались под рубашку… Боги, какая у него нежная и горячая кожа, когда поверх нет защитного слоя песка!
Неджи потянулся к губам, но Гаара отстранился, не давая углубить поцелуй, и изящно спрыгнул на пол, подняв песчаный вихрь.
– Я не могу остаться, – сказал он, выравнивая дыхание, – эти соглашения очень важны для Суны, мы два месяца вели деловую переписку и… Бога ради, Неджи, оденься, иначе я никуда не уйду!
Помедлив ровно столько, чтобы поддразнить и расквитаться за то, что его оставляют неудовлетворенным, Неджи нарочито небрежно натянул рукава юкаты обратно, запахиваясь.
– Теперь ничто не отвлекает тебя от дел? Я могу продолжить трапезу?
– Ты не обижаешься, – констатировал Гаара. – Ты меня просто дразнишь, как обычно. Я отправляюсь на переговоры.
– В таком виде? Я уверен, что иностранные дипломаты оценят твой… энтузиазм.
– Все под контролем, – заверил Гаара.
Отброшенная на кровать накидка взлетела, окутывая его фигуру воздушным покрывалом, парадный головной убор Казекаге ткнулся в руки, и Гаара надел его, сразу же испортив величавость жестов тем, что не сдержался и потер член. Неджи усмехнулся тому, как нелепо это выглядело, и был удостоен неожиданно яростного взгляда:
– Иногда я жалею о том, что во мне больше нет Шукаку. Можно было бы убить одного из послов, и тогда остальные сразу бы подписали все документы и больше бы не досаждали. Почему ты улыбаешься? Я не шучу!
– Потому что это смешно, Гаара. Ты не убийца, ты бы никогда на это не пошел. Иди, припугни их слегка, заставь сделать скидку на те буровые установки, которые вам так нужны, и возвращайся. А я подожду тебя здесь, о великий Казекаге.
– Я так и сделаю, – с достоинством сказал Гаара, не двигаясь с места. Он прикрыл глаза и постоял несколько секунд, глубоко дыша и сосредотачиваясь, чтобы переключить мысли в иную плоскость. Это было легче сделать, когда он не видел Неджи, выглядевшего слишком соблазнительно, чтобы оставлять его одного.
– Гаара…
Его имя прозвучало так сладко, что он совершенно сбился с верного настроя.
– …ты можешь вернуть мой гребень? Его забрали вместе с остальными вещами, а я хотел бы расчесать волосы.
Неджи смотрел на него слишком невинно, чтобы купиться на эту уловку.
– Конечно, я отдам необходимые распоряжения, – преувеличенно мягко ответил Гаара и, пробормотав себе под нос что-то, подозрительно похожее на "провокатор", покинул спальню. Массивная каменная дверь захлопнулась с жутким грохотом, засвидетельствовавшим крайнюю степень раздражения венценосной особы, и Неджи поймал себя на том, что не может убрать с лица довольную улыбку.
Разгоряченное ласками тело требовало активной деятельности, и он решил потренироваться в тайдзюцу: использовать бьякуган, обнаруживая свою чакру, было неразумно. Конечно, он предпочел бы сбросить напряжения несколько иным способом, но его любовник ушел, а Неджи еще не настолько освоился в Суне, чтобы самоудовлетворяться в покоях Казекаге, особенно принимая во внимание привычку Гаары рассеивать в воздухе песок, воспринимая через него окружающую действительность. Он бы умер от стыда, если б Гаара узнал, что он занимается чем-то подобным в его отсутствие. Но вот если бы он сам попросил Неджи о таком, и был бы рядом, и наблюдал бы, то, возможно…
Боги, откуда такие мысли, достойные законченного извращенца?! Неджи нервным жестом пригладил волосы, пытаясь взять свое разыгравшееся воображение под контроль. Он уже думает, как Джирайя!
Тут он сразу вспомнил об уходе Наруто и сам на себя разозлился. Вскочив с кресла, Неджи закружился по комнате, отрабатывая базовые ката. В его движениях не было ничего сложного, необычной была лишь фантастическая скорость исполнения. В спаррингах с Ли, когда они пользовались лишь собственными физическими возможностями, отключая чакру, он редко одерживал верх, но с остальными шиноби, чей уровень тайдзюцу не был возведен в абсолют, после унизительных поражений, заставлявших тренироваться с маниакальным упорством, он справлялся играючи.
Потом он стал воспроизводить технику Ховосо, отключавшую сознание. Неджи был поражен, когда узнал, что для этого не требуется использовать ни силу, ни чакру, все дело в точках на теле, до которых дотрагиваешься. Он и до этого пользовался подобными навыками, блокируя потоки чакры посредством выверенных до миллиметра точечных ударов, иногда по легкости не уступавших прикосновению крыла бабочки, но они не давали мгновенного эффекта, и его противник мог успеть вскрикнуть и поднять тревогу. И еще для этого был нужен бьякуган, а Неджи нутром чувствовал, что рано или поздно попадет в ситуацию, где фамильная техника клана ему не поможет, поэтому попросил Ховосо обучить его, и сейчас воскрешал в памяти полученные знания.
Он был безумно рад тому, что отважный телохранитель не погиб. Когда Иса рассказал, что стал сопротивляться монстру, услышав уговоры Неджи, тот удивился и стал размышлять: учитель Гай всегда говорил, что главное – это правильный настрой и воля к победе, но раньше Неджи пренебрежительно отмахивался от этих слов, считая их утешением для неудачников. Сильно Ли помог верный настрой в битве с Гаарой? Он чуть не погиб и едва не остался инвалидом на всю жизнь. Вот то-то же.
Однако ему уже несколько раз приходилось сталкиваться с ситуациями, когда происходило невозможное. Взять хотя бы воскрешение Гаары или первый вызов Гамабунты, о котором рассказывал Наруто. Слова и обстоятельства, которые смогли сделать то, чего в его представлении просто не могло случиться: вытащить умершего с того света или проделать почти то же самое с гигантской жабой мог лишь невероятно сильный и умелый человек, одним упрямством таких высот не достичь… если речь не шла о Наруто, конечно. Возможно, он недооценивал влияние личности, полагаясь лишь на техническую сторону дела? Ведь, умоляя Ису о борьбе с Даку-Павой, он отчаянно хотел, чтобы все закончилось благополучно, но не сделал для этого ровным счетом ничего, только говорил. И справился, вопреки здравому смыслу справился.
Неджи остановился, тяжело дыша; по телу ручьями струился пот, но он чувствовал себя просто превосходно. Настроение волшебным образом улучшилось. Залпом выпив целый кувшин воды, он направился в ванную.
Забравшись в воду и подставив руки под прохладные струи, он ощутил легкий укол совести. Может, ему не следовало оставаться еще на день? Он анализировал причины, побудившие принять предложение Гаары, вдруг понял, что снова старается себя обвинить, и ему неожиданно стало смешно. Он то ищет себе оправдание, то повод для самобичевания. Хватит уже думать об этом.
Неджи выбрался из ванны, взял полотенце и наскоро вытерся. Воздух Суны быстро впитает влагу с поверхности его кожи, а о волосах следует позаботиться. К счастью, Гаара не забыл обещание, и когда Неджи вошел в спальню, то увидел на столике свой гребень, пафосно расположенный посредине огромного подноса, сверкающего в лучах светильников. И снова вокруг ни души. Неджи хмыкнул, и стал расчесываться. Похоже, слуги тут так же склонны к некоторому позерству, как и их хозяин.
Чем позже в Конохе узнают о том, что вирус нукенинничества передается половым путем, тем лучше для Наруто. Так что он делает это во имя своей безответной любви. Тут его взгляд упал на кровать, он вспомнил о том, что скоро вернется Гаара…
Неджи вздохнул, меняя формулировку. Теперь она выглядела не такой жертвенной, зато намного более правдивой: он делал это во имя безответной любви и бесподобного секса.

Глава 96.

Неджи вынырнул из полудремы, когда услышал скрежет открывающейся двери. Вернувшийся Гаара выглядел недовольным. Он стал раздеваться небрежными пасами, и Неджи с восхищением наблюдал, как фантомные лапы ловко управляются с многослойной накидкой, повинуясь желанию Повелителя Песка.
Вздохнув, Казекаге растянулся напротив, заставив Неджи почувствовать себя уязвленным, ведь Гаара даже не попытался к нему прикоснуться. Да что там! В его взгляде не мелькнуло ни проблеска интереса, а ведь Неджи был абсолютно голым, прикрытым только простыней.
Это вышло случайно. Хоть Гаара и сказал ему брать, что понадобится, но Неджи постеснялся надевать чужую одежду, а его предыдущая юката насквозь пропотела после тренировки. Поэтому, немного поколебавшись, он бросил влажное полотенце в корзину для белья и улегся обнаженным, заранее предвкушая реакцию Гаары. А теперь, когда ее не последовало, он испытывал иррациональную обиду, хоть и понимал, что это недостойное чувство.
– Я убью их всех, – проворчал Гаара, – и отправлю внутренности этих вымогателей обратно в Иву.
– Тебе стоить сменить учителя дипломатии, – заметил Неджи.
– Они только и твердят, что о богатстве Суны. Да, мы не бедствуем, и если я хочу, чтоб так продолжалось и впредь, то не стану опустошать казну, чтобы заплатить их цену. Они завысили ее почти в два раза по сравнению с прошлыми поставками, а ведь теперь мы собираемся заказать намного больше буров, могли бы и скидку сделать!.. Я устал и невероятно зол.
Неджи внимательно посмотрел ему в лицо. Гаара лежал с закрытыми глазами, и только морщинка промеж тонких бровей свидетельствовала об испытываемых им чувствах. Вспомнив истеричного психопата, одержимого жаждой крови, Неджи подумал, что молодой Казекаге превосходно научился владеть собой. Строго говоря, теперь это был уже совсем другой человек, после извлечения Шукаку мания убивать покинула Гаару, и теперь его угрозы безжалостной расправы над алчными продавцами бурильных установок были беспочвенны, хотя и все еще легко осуществимы.
Он придвинулся ближе и осторожно поцеловал сомкнутые веки, чуть-чуть нервничая из-за того, что непредсказуемая Абсолютная Защита могла в любой момент активизироваться и за несанкционированное прикосновение к хозяину оторвать ему нос или что-нибудь еще. Но обошлось.
Гаара запрокинул голову, слепо ловя его губы, и Неджи отдался поцелую. Потом он отстранился, чтобы взглянуть на все еще не открывавшего глаз Гаару. Тот едва заметно улыбнулся и теперь казался расслабленным и умиротворенным. Неджи поцеловал его снова и опять отстранился, а потом еще раз.
– Что ты делаешь? – спросил Гаара.
– Проверяю кое-что, – и под шорох сползающего с кожи песка он вновь коснулся губ Гаары, чтобы через несколько секунд в очередной раз отодвинуться.
Он был волен делать, что вздумается, и все его поступки одобрялись. Если ему хотелось целоваться, то можно было быть уверенным, что ему ответят, не оттолкнут и не убегут с воплями, как поступил бы Наруто. Если хотелось выговориться, то он знал, что будет выслушан, и что ему не скажут, будто его чувства наносные.
В глубине души он понимал, что делает неправильные выводы, но он отказывался это признавать. Все, чего ему хотелось – это освободиться от зависимости, тяготившей и его самого, и Наруто.
Но в одном Неджи был прав: с Гаарой он мог быть самим собой, без масок холодности или отстраненности. Рядом с Наруто он был заложником своего образа, невольно лицемерил и боялся, что когда-нибудь раскроется его истинная сущность и Наруто разочаруется в нем.
Неджи хотелось бы быть самым лучшим, самым сильным для своего любимого, не иметь ни одного недостатка, ни единой слабости, одной из которых он считал свою пылкую натуру. В противовес ускользавшему Учихе он стал бы для Наруто надежной опорой, окружил бы его заботой и любовью, если б только тот позволил…
По бедру скользнула юркая песчаная змейка, и Неджи очнулся от своих мыслей.
– Я тоже кое-что проверяю, – ответил Гаара на немой вопрос, усмехнувшись. Он уже некоторое время наблюдал за Неджи, догадался, о ком тот задумался, и решил его отвлечь. – Ты голоден? Эти упрямцы напрочь отбили у меня аппетит, но сейчас я бы не отказался от легкого ужина.
– С удовольствием составлю тебе компанию, – учтиво поклонился Неджи, не забывая придерживать стягиваемую простыню. Гаара опять подергал за край, но скорее поддразнивая, чем действительно желая ее убрать. – Ты можешь дать мне какую-нибудь одежду?
– Могу, но полагаю, что это излишне. Мы же не на официальном приеме, так что Казекаге милостиво дарует тебе право не одеваться в его присутствии.
– А сможет ли милостивый Казекаге спокойно поесть, если я буду сидеть перед ним совсем голым?
Гаара задумался. Потом дверь гардеробной распахнулась и оттуда вылетели брюки, приземлившиеся Неджи на колени. Песок стек с постели, предварительно обласкав ему ноги. Неджи немного подождал, но больше ничего не произошло. Он приподнял бровь:
– И это все?
– Да, – тон Гаары сохранял невозмутимость, но глаза его смеялись.
– Ваша щедрость воистину впечатляет.
– Мне нравится, когда волосы спадают тебе на плечи, на обнаженной коже это смотрится очень красиво, – теперь он говорил с нежностью, и Неджи почувствовал, как на щеках расцветает румянец. – Не одевайся, пожалуйста.
Как будто у него был выбор – рубашку ему так и не дали.
Пока он натягивал штаны, Гаара развил бурную деятельность: смятое покрывало расправилось, светильники разгорелись ярче, из маленькой комнатки при входе появился сервированный на двоих столик и встал между передвинувшимися в центр креслами… Неджи забыл о незавязанном поясе, изумленно наблюдая за преображением спальни. Было понятно, что Гаара рисуется, но это на самом деле поражало: не глядя совершать столько одновременных действий, даже не утруждая себя сложением печатей. Он с трудом удерживался, чтобы не зааплодировать такому мастерству.
Они сели за стол, и Неджи развел руками в ответ на лукавый взгляд, он просто не находил слов: перемещение было совершено столь точно и мягко, что даже из до краев наполненных соусом чашечек не пролилось ни капли.
– Угощайся, – сказал Гаара, и Неджи отмер:
– Я впечатлен! Боги, это уже новый уровень владения чакрой, он превосходит все, что я видел до сих пор!
– Это не так сложно сделать, как кажется. Если тренироваться, то с каждым разом выходит легче и легче, а потом одной прекрасной ночью кто-нибудь увидит это и восхитится, не зная, как неуклюже все выглядело на первых порах. Мне нужно совершенствовать свои умения, если я хочу стать достойным правителем для деревни Песка.
– Мне кажется, ты уже им являешься, – сказал Неджи, вспоминая, как в бездыханное тело вновь возвращали жизнь. – Ты пожертвовал жизнью, чтобы защитить свой народ.
– Это мой долг как Казекаге, каждый поступил бы так на моем месте. И я рад, что имею возможность извлечь урок и из этой ошибки. Я учусь.
Кувшин снова подлил Неджи вина, и тот деланно возмутился:
– Твоя посуда пытается меня споить.
– Как коварно с ее стороны, – констатировал Гаара, улыбаясь и отпивая из собственного бокала. От кувшина над центром стола соткался маленький песчаный вихрь, который быстро сложился в кубок. На этот раз Гаара дал себе труд собственноручно наполнить его.
– Попробуй его взять. Не бойся, он не рассыплется.
Неджи протянул руку, обхватывая украшенную геометрическим орнаментом ножку, и несмело поднес кубок к губам. Гаара подбодрил его кивком, и он отпил.
– С этим я разбирался дольше всего, – сказал Гаара, призывая кубок к себе. – Намокая, песок почти не поддается мне, но теперь я увеличиваю его плотность до такой степени, чтобы жидкость не просачивалась. Снаружи он твердый, а внутри по-прежнему сыпучий, поэтому я могу им управлять.
– Это гениально, – заметил Неджи без капли иронии.
– Я не сам до этого додумался. Мои книги…
– По физике?! – воскликнул он и тут же покраснел: – Ох, извини, что перебил, просто я не сразу догадался, что твое увлечение имеет прикладной характер.
– Иначе и быть не могло. У меня не так много свободного времени, чтобы заниматься чем-то отстраненным. Я горжусь доверием, оказанным мне жителями Суны, но управлять большой деревней слишком проблематично…
– Ты говоришь, как Шикамару, – допивая вино, усмехнулся Неджи. Он повертел кубок в руках, с интересом изучая тонкие стенки. – Мне сложно представить, как тебе удается удерживать песок в одной и той же стабильной форме, невзирая на перемещение в пространстве.
Он посмотрел на Гаару и почувствовал, как поднимается в воздух. Оказавшись на кровати, Неджи подумал, что Казекаге устал сегодня и ему просто надоела светская беседа, но оказался не совсем прав.
– Я хочу показать тебе кое-что, – сказал Гаара. – Думаю, тебе понравится.

Глава 97.

На ум пришел "песчаный рот" и Неджи невольно свел колени, во второй раз доверять устрашающей технике самое дорогое желания не было. Песчаный Водопад с легкостью перемалывал скалы, а самовлюбленный отпрыск клана Хьюга при всем своем высокомерии сомневался, что его член был тверже камня.
Гаара не торопился. Отставив бокал, он плавным движением встал из-за стола и подошел к насторожившемуся Неджи.
– Что ты собираешься мне показывать? – спросил тот, с возрастающим беспокойством наблюдая за мимикой Казекаге: его губы чуть шевелились, как будто что-то проговаривая про себя, а взгляд стал странно расфокусированным. Ответа не последовало и это определенно нервировало. – Гаара? Гаара!
Он привстал, не зная, что делать. Ожидать нападения было вроде как глупо, но такое внезапное выпадение из реальности могло повлечь за собой неприятные последствия.
– Я испугал тебя? Не бойся, – Гаара вышел из своего кратковременного транса и опустил руку ему на плечо, притягивая к себе. – Мне просто нужно было как следует сосредоточиться.
– Я и не боюсь, – ответил Неджи и порадовался тому, что не успел активировать бьякуган. Сейчас они были так близко…
– Прекрасен, – невпопад прошептал Гаара и уткнулся ему в волосы. – Я так люблю твой запах.
От самого Гаары пахло теплыми фруктами. Стоя на коленях, Неджи поцеловал его, запуская руки под полупрозрачную рубашку, и потянул за собой на постель. Чем бы там Казекаге ни собирался его впечатлить, это может подождать, ночь слишком коротка, чтобы медлить.
Покрывало под ними сбилось, одна из длинных темных прядей попала в складку под локтем, но поглощенный ласками Неджи не чувствовал боли.
Они все еще были одеты. Ткань повлажнела от жара их кожи, сбилась от трения в несколько слоев, и Неджи безумно хотел избавиться от последней преграды, но Гаара не давал даже опустить руки. Распластавшись сверху, он удерживал его запястья над головой, целуя глубоко и жадно, с укусами. Кожа словно плавилась под его губами, и невозможно было удержаться от стонов. Горячий язык скользил по шее, дыхание щекотало кожу, отчего по телу пробегала сладкая дрожь и голова становилась восхитительно пустой – без рефлексии и упреков, а он отдавался требовательным рукам, не думая ни о чем. Сейчас существовало только чувственное наслаждение, а все сожаления и угрызения совести были отложены на потом, когда прояснятся мысли.
Ему хотелось грубее, сильнее, и когда Гаара внезапно отстранился, Неджи чуть не всхлипнул от чувства потери: наполненное истомой тело жаждало тесного контакта, но песок, надежно прижавший руки, не давал пошевелиться. А то, что Гаара медленно раздевался, для разнообразия самостоятельно, без вспомогательных техник, и вовсе не способствовало здравомыслию.
– Тише, тише, успокойся, – Гаара снова наклонился к нему и с улыбкой провел кончиками пальцев по вспухшим венам бьякугана. – С кем ты собрался воевать?
– Дай мне тебя коснуться… черт, пусти!.. – хрипло пробормотал Неджи, безуспешно пытаясь освободиться, но на его слова не обратили внимания.
– Посмотри вверх, – сказал пресветлый Казекаге светским тоном, будто не он еще минуту назад задыхался от страсти. – Ну же, Неджи, взгляни!
Бессмысленный взгляд заметался по потолку, ловя красноватые отблески на стеклянных волнах, он не понимал, почему должен туда смотреть, когда прямо перед ним было намного более желанное зрелище… И тут он наконец увидел.
Светильники вспыхнули ярче, обрисовывая сплетенные в жарком объятии тела – там, наверху были они с Гаарой, совершенные песчаные копии, ласкавшие друг друга так же отчаянно и ненасытно. О, боги!
– Это не клоны… они двигаются, но это не клоны! – неверяще воскликнул Неджи. – Как ты это делаешь?
– Я визуализирую то, что хочу увидеть, – ответил Гаара. – Я детально представляю, как они должны действовать, и они это выполняют. Нравится?
– О да! – он завороженно наблюдал за тем, как струятся песчаные волосы, как напрягаются мускулы… – Но как ты это делаешь? Нет, я понял, что ты сказал, но разве это физически возможно?
– Как видишь, – сказал Гаара. – Не стану утверждать, что это легко мне дается, но я могу овеществить образы.
– Какое полезное умение – воплощать свои фантазии, – медленно произнес Неджи, ловя ответный понимающий взгляд.
– Ты даже не представляешь, насколько, – парировал Гаара. – Вот что я хотел тебе показать, смотри!
Песчаные тела поплыли, словно воск: волосы Неджи укоротились, фигура стала тоньше, плечи Гаары, наоборот, раздались вширь, сверху волной упали тяжелые пряди – они поменялись местами.
Настоящий Гаара склонился к нему, прошептал, касаясь губами уха:
– Не отводи взгляд и не закрывай глаза…
Как будто бы он смог! Неджи прикипел взором к происходящему, забыв, как дышать: там, под потолком Гаара раздвинул ноги, оплетая его двойника за талию и прижимая к себе, а песчаный Неджи резко толкнулся вперед, заставив партнера выгнуться и запрокинуть голову. Он практически услышал стон, почти ощутил, как входит в горячее тело.
– Ты смотришь? Тебе хорошо видно?
Он кивнул, потому что в горле пересохло. Гаара целовал его плечи, облизывал соски, прихватывая зубами чувствительную плоть, пересыпая ласки вопросами, распалявшими не хуже самых интимных прикосновений:
– Ты хотел бы меня так? Хотел бы, чтобы я стонал под тобой? Хотел бы взять меня всего? Получить все, что я мог бы дать тебе, и даже сверх того? Чтоб я умолял не останавливаться? – Чужой рот спустился ниже, руки развязали пояс и Неджи приподнялся, чтобы дать стянуть с себя штаны, но не отвел взгляда от происходящего сверху.
– Да, я этого хочу, – севший голос едва подчинялся. Неджи растворялся в ощущениях, тонул, переполненный чувственными впечатлениями. То, что он видел, и то, что он осязал, наслаивалось в его сознании, прокатывалось по телу обжигающими волнами.
Гаара снова прижался к его губам, и Неджи закрыл глаза, целуя его в ответ и испытывая что-то сродни облегчению, потому что эмоции хлестали через край. Его тело словно пылало, и он не мог понять, хочет ли остудить его или сгореть дотла. Гаара сделал выбор за него.
Одним текучим движением он сполз вниз, укладываясь между вздрагивающих бедер. Неджи еще даже не успел задаться вопросом, почему Гаара так резко отодвинулся, когда тот коснулся его члена губами. Как будто все тело прошил мощный электрический разряд. Опираясь на непослушные, разъезжающиеся руки, Неджи приподнялся, изумленно распахнутыми глазами наблюдая за тем, что сразу отодвинуло песчаный секс на второй план: досточтимый Казекаге, Верховный правитель Суны, Гаара Песчаного Водопада ему отсасывал. Должно быть, в вино был подмешан какой-то наркотик.
Гаара брал неглубоко, погружая в рот только головку. Он и тут умудрился устроиться с комфортом: песочная подушка поддерживала тело на весу, так что руки у него были свободны. "Или не совсем свободны, – подумал Неджи, захлебнувшись возгласом и откинувшись назад, когда его яички слегка сжали. – Только бы он не останавливался, все что угодно, но только пусть он даст мне кончить!"
Неджи впился зубами в собственную руку, когда горячий язык несколько раз прошелся по уздечке. Чужая ладонь двигалась по стволу, постепенно ускоряя ритм, и он чувствовал, как взлетает, как возносится на гребень волны, все выше и выше, пока Гаара не сжал его член чуть крепче, одновременно прижимая языком головку, и тогда Неджи с криком рухнул вниз, забившись в оргазме.
Никогда раньше он такого не испытывал. Неджи был полностью опустошен, выжат, высосан досуха.

Перечитываю последние главы снова и снова.
Это мои самые любимые моменты.
Как жаль, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается и после таких шикарных ночей, проведённых вместе, следует неизбежность расставания.
Но я буду надеяться, что в дальнейшем будет и новая встреча.

Будет-будет, и не одна.
Ох и тяжко идут последние главы: открыла-посидела-закрыла, вдохновения нет((

Глава 98.

– Я сплю… или галлюцинирую? – в глубине души Неджи собой очень гордился – без запинок выговорить такое длинное слово в его теперешнем состоянии было сродни подвигу.
Лежащий рядом Гаара усмехнулся и отвел с его щеки прилипшую прядь волос:
– Сочту это за комплимент.
– Да… Боги, я пошевельнуться не могу… – и тут же повернулся лицом к Гааре, опровергая собственное утверждение. – Хочешь, чтобы я тоже…?
Тот махнул рукой:
– Полежи. Для начала тебе хотя бы отдышаться надо, хоть я и… – он перевернулся на живот и поерзал, вжимаясь бедрами в матрас. – М-м… ты бы себя видел, Неджи…
– Я и видел. И не только себя, если уж на то пошло. Это было… невероятно горячо.
Гаара пренебрежительно фыркнул:
– Подобный суррогат и половины желаемого не передает, – приподнявшись, он сделал легкое движение, и из шкафа вылетело большое зеркало, зависнув над Неджи. – Ты только посмотри на себя, разве можно сравнить?
Звенящее в голосе Казекаге восхищение ему польстило. Он часто слышал комплименты своей внешности, но почти всегда они жутко раздражали, особенно если очередной поклонник был настолько глуп и недальновиден, чтобы сравнивать его красоту с женской. Но оказалось, что из уст Гаары он воспринимает похвалу несколько по-иному: его румянец стал ярче, и это было точно не из-за жары.
Он кашлянул, чтобы скрыть смущение, и сказал:
– Возможно, ты и прав, вот только суррогату позволено то, что для оригинала недостижимо, так что я немного ему завидую.
Гаара вздохнул, убрал зеркало и подсел ближе, бездумно вырисовывая пальцами на его груди какие-то таинственные узоры. Потом он наклонился и быстро поцеловал Неджи в плечо, шепнув на грани слышимости:
– Прости.
Неджи удивленно на него воззрился:
– За что? Просто, чтоб ты знал – за такое не извиняются. О, нет, милостивый господин Казекаге, пострадавшая от вашего изумительного рта сторона думает только о том, как бы отблагодарить своего обидчика. Есть идеи на этот счет?
Легкая улыбка тронула губы Гаары, но его глаза остались серьезными:
– Ты же понимаешь, о чем я… Я чувствую себя неполноценным. Мне недостаточно того, что я получаю, а мой песок никогда не даст ощутить большего. То, что я говорил тебе… это просто пустые слова, даже если я бы хотел воплотить их в жизнь.
– А ты на самом деле хотел бы? – на Неджи мгновенно нахлынуло возбуждение. Он перекатился по кровати, подминая под себя Гаару. Тот сомкнул руки в замок за его спиной, прижимаясь ближе:
– Да.
Одно негромкое коротенькое слово обеспечило Неджи мощной эрекцией, что было просто поразительно, особенно если учесть, с какой силой он кончил менее получаса назад.
– Знал бы ты насколько… – хрипло сказал он, наклоняясь ниже и вдавливая Гаару в кровать, – как сильно я хочу тебя. При одной мысли об этом у меня встает.
Гаара с силой провел по его спине ладонями до самых ягодиц, заставляя прогнуться. Их члены были так плотно прижаты друг к другу, что Неджи чувствовал пульсацию крови. Сейчас он мог выявить точное расположение каналов чакры без бьякугана, одной только кожей, опьяняющее ощущение было сродни легчайшей щекотке и еще больше разжигало желание.
– Гаара… – выдохнул он в чужие губы, слишком хорошо помня, чего они касались не так давно, и только сильнее возбуждаясь от этого. Он был уже на грани, когда все-таки смог немного отстраниться: – Ну и что, что мы чего-то там не можем себе позволить, ведь всегда можно поменяться, – он двинул бедрами туда-сюда, отмечая, как у Гаары расширяются зрачки и учащается дыхание. – Хочешь чувствовать на полную? Так трахни меня.
И тут же был сильно укушен в основание шеи.
– Ты просто напрашиваешься, не так ли? И прекрасно отдаешь себе отчет в своих действиях, я прав? Потому что если ты предлагаешь это из благодарности…
Неджи закатил глаза:
– Гаара, ты своей заботой меня когда-нибудь загонишь в гроб, судя по всему, в песчаный, – он усмехнулся. – Давай договоримся: если меня что-то не будет устраивать, то ты узнаешь об этом первым.
– И ты не будешь молча терпеть из гордости или жертвенности?
– Не буду. Я довольно эгоистичен по натуре, зна… – остаток фразы потонул в поцелуе.
Перевернув их обоих так, чтобы самому оказаться сверху, Гаара замер, вглядываясь в красивое лицо. Полузакрытые сиреневые глаза мерцали, искушая без слов. Он снова подумал, что Неджи гораздо более убедителен в роли соблазнителя, чем шиноби, его чувственной натуре претила холодность. Хотя он успешно скрывал это за маской высокомерной отстраненности, но Гаара видел его настоящим – нервным, сомневающимся, страстным – и не мог отделаться от мысли, что Неджи выбрал неверный путь. Оставить бы его здесь…
Не ведая о собственнических порывах Казекаге, Неджи размышлял о более приземленных вещах, чем собственная судьба: куда подевалась смазка и уместно ли будет спросить у Гаары, как тот добивается атласной гладкости кожи. Покрутив второй вопрос так и эдак, он отбросил его, уж слишком девчачьей выходила формулировка.
Вместо того чтобы упасть рядом, холодное стекло приземлилось на спину, Гаара вздрогнул от неожиданности и бутылочка упала на пол. И со звоном разбилась. Несколько секунд они пытались сдержаться, но губы непроизвольно расплывались в улыбке, и в конце концов они, смеясь, разорвали поцелуй.
– "Новый уровень владения чакрой", – процитировал его слова Гаара и снова прыснул со смеху. – Раньше такого не случалось, поэтому я полагаю, что это твоя вина.
Неджи скептически выгнул бровь и приподнялся на локтях, чтобы оценить ущерб.
– Надеюсь, это был не последний флакон, – сказал он, созерцая осколки. Гаара искоса на него взглянул, как бы вопрошая: неужели ты считаешь, что я случайно стал самым молодым правителем за всю историю Пяти Великих Стран?
– Я достаточно предусмотрителен, чтобы иметь запасной, – заносчиво сказал он, но надменный тон был разбавлен улыбкой, все еще искрившейся в его глазах. – И если ты меня отпустишь, то я его принесу.
С удивлением обнаружив, что крепко сжимает ягодицы достопочтенного Казекаге, Неджи убрал руки. Слезая с кровати, Гаара заметил, будто в оправдание:
– Я точно не помню, куда его поставил, и если попытаюсь призвать песком, то почти наверняка разобью, а третьего я не припас, – окинув жарким взглядом распростертого Неджи и явно воодушевившись увиденным, он направился в ванную.
Только он скрылся из виду, Неджи быстро перегнулся через край постели, выбрал крупный вогнутый осколок и аккуратно обмакнул пальцы в маслянистую жидкость, что оставалась на дне. Флакон лопнул и большая часть вытекла, но ему не нужно было много. Убедившись, что не захватил случайно мелких осколков, он ввел в себя пальцы, активировав бьякуган и внимательно наблюдая за перемещениями Гаары, чтобы тот не застал его врасплох, когда будет возвращаться.
Гаара ошибался – Неджи был прирожденным шиноби.

Глава 99.

Поискав, обо что бы вытереть руку, и не решившись нанести дополнительный ущерб роскошным простыням, Неджи с тихим стоном размазал масло по члену. Гааре лучше бы поторопиться, чем он там занимается? Он снова активировал бьякуган, но сразу же погасил его, потому что дверь ванной открылась, являя миру в лице Неджи Гаару в распахнутой белой юкате. Мир оценил, хотя и задался недоуменным вопросом: зачем было одеваться, если прямо сейчас собираешься заняться сексом? Чрезмерной стеснительностью Гаара не страдал, – он даже пояс не стал завязывать, – так для чего тогда...?
Гаара поставил на стол большую глиняную миску, которую до этого то ли нес в руках, то ли левитировал своей техникой, до недавних пор казавшейся непогрешимой. Но превратившийся в подмокшую кучку песка кубок с вином и разбитый флакон доказывали, что даже Казекаге умеет терять над собой контроль. Неджи дождался, пока он приблизится, и сел, притягивая Гаару между расставленных ног. Тот с готовностью наклонился для поцелуя, запрокидывая ему голову и кладя руки на плечи.
– Зачем ты оделся? – пробормотал Неджи, сдвигая тонкую ткань, чтобы провести языком по открывшемуся соску.
Гаара не ответил, но невольное движение левым плечом выдало его. Неджи торопливо стянул юкату до конца, не глядя отшвыривая в сторону:
– Что, из-за этого? Ты же воин, Гаара, – зашептал он, приникая губами к более темной и грубой коже, – и весьма искусный. А воинам не пристало стыдиться боевых отметин. Этот след – символ твоей силы…
И снова Гаара обошелся без слов: одно лишь прикосновение к полускрытой под челкой повязке, и Неджи понял, что влез не в свое дело.
– Прости, я сам не знаю, что несу, – он позволил себе несколько легких поцелуев в щеки и подбородок, лизнул между ключицами, словно извиняясь, и потянул Гаару на кровать. Тот безропотно разрешил себя уложить, вяло отвечая на ласки и не пытаясь перехватить инициативу. Через несколько минут Неджи пришел в замешательство: что он успел себе надумать, пока был в ванной? Эта непривычная покорность, граничащая с апатией, ему не нравилась.
Может, он сосредотачивается для очередного чуда? Неджи приподнялся, всматриваясь в чужое лицо в поисках подсказок, но не увидел ничего, что объясняло бы подобное поведение: темные веки были опущены, рот расслаблен, дыхание ровное и глубокое… Если бы не пальцы, поглаживавшие его по бедру, можно было подумать, что Гаара уснул.
Помявшись, он спросил:
– Мне уйти?
В конце концов, если Гаара потерял интерес к происходящему, то Неджи не из тех, кто станет навязывать свое общество.
– Нет.
Отлично! "Чем займемся, полежим с закрытыми глазами?" Неджи предусмотрительно не озвучил свои мысли, но внутри закипало раздражение, потому что он не понимал, чем вызвана такая разительная перемена.
– Я мог бы уснуть прямо сейчас, – пробормотал Гаара, медленно открывая глаза.
– Тогда не буду тебе мешать, – и он попытался встать с кровати, но песчаная лапа опрокинула его обратно.
– Конечно, будешь, – Гаара поцеловал упрямо сжатый рот, не обращая внимание на возмущенный взгляд. Неджи не выносил подобного обращения, но его мнением в данный момент никто не интересовался, и сколько бы он ни сверлил любовника недовольным взором, тот не прекращал улыбаться и ласкать его. – Сдавайся на мою милость, – выдохнул Гаара ему в шею, рядом на постель шлепнулась небольшая бутылочка, – Неджи Хьюга, я хочу тебя.
Упираться расхотелось. У них оставалось не так много времени вместе, чтобы тратить его на обиды.
Неджи повернул голову, подставляясь под поцелуи, и взял смазку. Гаара покусывал его шею, прихватывал мочку уха, наблюдая, как он осторожно снимает крышку. Неджи то и дело останавливался, захваченный ощущениями – неспешные ласки отвлекали от цели, но в конце концов он справился со своей задачей и просунул руку между их телами. Гаара приподнялся, охнув, когда скользкие пальцы обхватили его член.
– Ах, да-а, вот так… только не увлекайся… все… все, остановись, Не-еджи… – Боги, этот стон, его имя…
Он послушался и, не тратя время зря, широко раздвинул ноги, вводя в себя пальцы и краснея под пристальным взглядом Гаары, завороженного его бесстыдством. Но было уже не до соблюдения приличий: он так жаждал проникновения, что его практически трясло. Он облизал пересохшие губы, не прекращая двигать рукой, и хотел что-то сказать, однако Гааре не требовалось дополнительных поощрений. Направляемый ладонью Неджи, он толкнулся внутрь горячего тела.
Первое движение чуть отрезвило изнемогавшего от желания Неджи, слишком грубым было вторжение. Он уперся лбом в чужое плечо, предостерегая от дальнейших действий, чтобы дать себе время привыкнуть. Гаара понял его без слов и остановился, тяжело дыша. Они смотрели друг на друга, прислушиваясь к ощущениям, и через несколько секунд Неджи кивнул, давая разрешение двигаться. Жест, которым Гаара, закинул его ногу себе на плечо, смотрелся настолько обыденным и привычным, как будто они проделывали подобное много раз.
"Но это впервые, – подумал Неджи, наблюдая, как Гаара наклоняется, чтобы поцеловать его рядом с коленом. – А я мог бы вечно смотреть, как он это делает".
Он вскрикнул, когда Гаара резко насадил его на себя и стал размашисто двигаться, до боли впиваясь пальцами в бедра. Видимо, терпение Казекаге истощилось и выдержка ему изменила, но Неджи и не думал протестовать. Ему нужно было что-то первобытное, опаляющее, такое, что заполонило бы собой все его мысли, и Гаара обеспечивал это в избытке, с силой вбивая его в кровать. Нежность отступила перед яростным натиском желания, мягкость растворилась в их стонах, влажных шлепках кожи о кожу, Гаара брал его с неистовством, не оставившим места для заботы, именно так, как нужно, как было единственно возможно. А Неджи отдавался так отчаянно, будто в последний раз.
Темп нарастал. Неджи ерзал по простыням, то пытаясь отодвинуться от слишком глубоко проникавшего в него члена, то прижимаясь так плотно, как только мог, чувствуя, как Гаара входит в него до основания. Капли пота стекали с красных волос по вискам, Неджи тоже ощущал, как липнут к шее влажные пряди, но все, чего он хотел, хватая ртом раскалившийся от их тел воздух, так это продолжения.
Гаара почти лег на него, не прекращая двигаться, лизнул горячим языком саднившее место укуса, заставляя захлебываться стонами и цепляться за плечи, притягивая еще ближе. Неджи обнимал его, еле удерживая в сознании обрывок мысли, что нельзя причинять боль – крепко зажатый между их животами член, трущийся о чужое тело при малейшем движении, лишал его способности думать. Гаара что-то шептал ему на ухо, то целуя, то кусая, но смысл произносимых слов ускользал, вытесняемый подступающим оргазмом. Вдруг он выпрямился, выгибаясь под немыслимым углом, еще пару раз глубоко толкнулся и вскрикнул, изливаясь в его тело. Не выходя из него, он обхватил член Неджи, но пальцы дрожали и соскальзывали, и тогда Неджи положил свою руку поверх чужой, сжимая и направляя вверх. Не то чтобы потребовалось много совместных усилий, он и так балансировал на самой грани. Кончая и все еще чувствуя внутри чужой член, он думал о том, как удивительно уместно смотрятся на груди Гаары капли спермы.

Глава 100.

Глядя на сосредоточенное лицо Гаары, который песчаными лапами извлекал из миски два влажных полотенца, активно помогая себе руками, Неджи еле удерживался от смеха. Могущественный Казекаге после секса находился в настолько разобранном состоянии, что был способен только на одно действие за раз, и то ему приходилось практически идентично повторять движения, которые он хотел осуществить на расстоянии. Проще было просто встать с постели и взять требуемое без позерства, но он не собирался вмешиваться. Пусть Гаара делает, что хочет, может, он так проверяет степень концентрации… Ох, а вот за открытое окно стоит поблагодарить, свежий воздух сейчас очень кстати. Несмотря на бессонную ночь, он не чувствовал усталости, и даже небольшая головная боль, с перерывами донимавшая его весь день, отступила.
Неджи молча принял полотенце и стал вытираться, чувствуя себя слегка неловко от настолько интимных действий. Статус Гаары влиял на ту часть сознания, в которую с детства вбивали чинопочитание, поэтому он был благодарен, когда великий Казекаге, кое-как обмахнув себя мокрой тканью и небрежно швырнув ее на пол, тактично отвернулся. Когда из тебя течет чужая сперма, этот процесс нельзя пускать на самотек. Неджи усмехнулся, тщательно вытер бедра с внутренней стороны и, после недолгих колебаний, тоже бросил полотенце вниз.
Раскинувшись на кровати, он отстраненно наблюдал за игрой света на неровностях потолка, подыскивая подходящее слово для того, что испытывал в данный момент. Близость? Да, скорее всего. Несмотря на то, что за скомканными простынями он видел только ухо и несколько красных прядей уткнувшегося в подушку Гаары, он точно знал, что тот улыбается.
Подсыхающий пот через несколько минут начнет стягивать кожу и доставлять неудобство, но пока это было даже приятно – испарявшаяся влага охлаждала разгоряченное тело.
Он приподнялся на локте, переворачивая Гаару лицом вверх и заодно удостоверяясь в правильности своей догадки: голубые глаза сияли, а на покрасневших губах играла манящая улыбка, зову которой Неджи противиться не стал.
После поцелуя он хотел отстраниться, но чужие пальцы, вплетшиеся в волосы у самых корней, держали удивительно крепко. Ему не было больно, но стало бы, если б он все-таки отодвинулся.
– Гаара… – прошептал Неджи, с намеком касаясь его руки, и цепкая хватка сразу ослабла.
Он провел от локтя до подмышки, и Гаара вдруг опустил руку, беря его пальцы в плен теплого тела.
– Почему ты такой… – вырвалось прежде, чем он успел себя остановить. Узнать хотелось, но не переступает ли он черту допустимого? В конце концов, предпочтения у всех разные. Может, в Суне вообще так принято?
– Такой – это какой? – переспросил Гаара, с интересом глядя на него, и Неджи решил все-таки закончить вопрос на свой страх и риск.
– М-м… безволосый?
– Ах, это… – Гаара замялся, и Неджи уже хотел извиниться, проклиная свою посторгазменную несдержанность, когда тот все-таки ответил: – Это из-за Абсолютной Защиты. Мне намного проще удерживать цельную броню, чем с бесчисленным количеством мелких отверстий, поэтому песок покрывает все: волосы, брови, ресницы… Для тела это слишком хлопотно и дискомфортно, и я удаляю растительность.
– Можно, я спрошу еще кое-что? Скажи, если я позволяю себе лишнее, просто мне всегда было интересно, как ты удерживаешь защиту на глазах?
Он даже дыхание затаил в ожидании ответа.
– Никак.
Гаара внимательно на него посмотрел и пояснил:
– Удерживать песчаную пленку на склере я могу только в условиях предельной концентрации. Если хоть чуть-чуть отвлекусь, моментально запорошит глаза. В бою это сразу обернется против меня, поэтому на глазах у меня защиты нет.
– Но как же… Послушай, я ведь видел твой бой с Ли, а потом смотрел записи! Я точно помню, что видел, когда он… м-м… когда он пробил ее. – Он слегка опасался реакции на свои слова, но к счастью, Гаара остался абсолютно спокоен. – Пленка на глазах была!
– Была, – кивнул он. – Потому что я ее создал постфактум. Неджи, ты прекрасно знаешь, что шиноби нельзя раскрывать свои слабые места, а кроме тебя есть еще немало наблюдательных людей. Если кто-то из моих врагов узнает, что в защите существуют отверстия, то меня снова попытаются убить.
– Снова?
– За первый месяц после принятия присяги Казекаге на меня совершили два покушения. Виновников я, разумеется, вычислил, хотя не думаю, что целью была именно моя смерть, потому что глупо нападать с мечом и стрелять из арбалета в такого, как я. Использовать яд намного проще и эффективнее. Наверное, они хотели проверить мои способности в мирное время.
– Боги! Ты так обыденно об этом говоришь…
– Неджи, мы – шиноби. Ты же не будешь ужасаться, если я расскажу, какими способами мои противники пытались достать меня на поле боя? Это почти то же самое, я нахожусь на государственной службе.
– Зачем ты рассказал об изъянах своей защиты мне? Я же даже не твой подданный.
– Но я тебе доверяю. Я знаю, что ты меня не предашь, – Гаара обнял его, мимолетно чмокнул в плечо и улегся обратно, но из объятий не выпустил. Неджи хотелось сказать что-то такое, что дало бы понять, как высоко он ценит оказанную честь, но ничего не приходило на ум. Не благодарить же?
– Ты тоже можешь спросить у меня что-то, если хочешь. Обещаю, что отвечу честно, – прозвучало по-детски, и Неджи поморщился, но Гаара, казалось, задумался над его предложением.
– Раз уж ты сам об этом заговорил… Есть кое-что, что я хотел бы узнать…
Неджи напрягся, потому что разглашение секретов клана могло ему дорого обойтись, если бы информация получила распространение, но Гаара, взглянув на него со смущенной улыбкой и немного покраснев, даже не помышлял о выведывании фамильных тайн Хьюга, его интересовало совершенно другое:
– Когда мы… ты был… – он явно нервничал, и Неджи чуть сильнее сжал его плечо, стараясь подбодрить. Гаара раздраженно закатил глаза из-за своей нерешительности и четко произнес, пламенея щеками: – Когда мы занимались сексом, ты был таким узким, как будто тоже ни с кем не…
На этом его порыв кончился, но Неджи, несказанно радуясь от того факта, что вопрос обошел опасные темы, поспешил прийти ему на помощь, выпалив:
– Ох, конечно, Гаара! Чтоб я еще с кем-нибудь?! Нет, нет, даже не сомневайся. Я предпочитаю активную роль, и когда с кем-то сплю, то всегда…
Он осекся. Идиот! Непроходимый тупица, который просто не может без того, чтобы все не испортить своей глупой болтовней. Ну почему нельзя было ответить кратко или просто промолчать? Гаара сказал "тоже ни с кем", значит, после тех двух ночей у него никого не было, а он едва не пустился в цветистые описания тех, с кем трахался. Черт!
Гаара мрачнел, на глазах замыкаясь в себе, и Неджи вдруг захотелось пообещать, что он больше ни с кем, кроме него, не будет спать, лишь бы вернуть то выражение радостного изумления, которое за несколько секунд до опрометчивых слов озаряло лицо его любовника.
– Мы же не давали друг другу никаких обещаний, – будто оправдываясь, произнес он.
– Я знаю, – сказал Гаара. – Ты волен жить, как хочешь.
Это была правда. Он был свободен поступать по собственному усмотрению, в том числе и при выборе партнеров, вот только неловкость между ними никуда не делась.
Гаара закрыл глаза. Вздохнув, Неджи встал и подошел к окну, вглядываясь в еле-еле начинающее светлеть небо. Вопреки доводам разума он чувствовал себя виноватым.
Вскоре за спиной послышались шаги и шелест ткани. Неджи не оборачивался, отчасти и потому, что был совсем голым. Гаара встал к нему вплотную, собирая длинные растрепанные волосы и перекидывая их через одно плечо, и поцеловал в шею, мягко коснувшись губами того места, что заставляло его трепетать. Неджи накрыл обвившиеся вокруг тела руки своими, ощущая под ладонями приятное тепло, контрастировавшее с утренней прохладой, Гаара уткнулся ему в затылок, и они еще немного постояли, обнявшись.
– Тебе нужно собираться, – наконец произнес Гаара. – Приближается рассвет, ты должен торопиться, если хочешь пересечь большую часть пустыни до наступления жары. Я и так тебя слишком задержал.
Неджи развернулся в кольце его рук, коротко, но жадно целуя.
– Я по-быстрому вымоюсь, ладно? Или ты хочешь первым?
– Иди, – приглашающе взмахнул рукой Гаара. – У меня еще будет время.
Он не решился признаться, что желал бы подольше сохранить его запах на своем теле. Очевидно было, что Неджи не придавал их связи такого значения, как он, и Гаара не хотел снова поставить его в неудобное положение.
Спустя четверть часа Неджи наскоро завтракал, слушая краткие распоряжения невидимому собеседнику, доносившиеся из передней. Похоже, Гаара решил его проводить. Что ж, это только на руку, ему хотелось бы развеять впечатление от своего промаха и опять почувствовать ту особенную близость.

Пока они шли к внешним воротам Суны, Гаара рассказывал ему о своем селении, дважды заострив внимание на местных достопримечательностях, причудливо выглядевших в свете тускнеющих с наступлением утра фонарей. Он ни словом не намекал на неловкий разговор, и Неджи понемногу расслабился.
Уже у самых сторожевых башен он вдруг опомнился, неожиданно осознав, как нужна была ему эта передышка. Именно Гаара заставил его временно забыть обо всех тревогах и печалях, окружив искренней заботой. Да и секс был отличным, и Неджи всерьез подозревал, что сегодня вряд ли будет способен передвигаться с нужной скоростью. Но это не может служить оправданием, пора возвращаться в Коноху, к привычной жизни.
Выйдя за ворота, Гаара остановился, закрыв их от деревни большой песчаной полусферой. Неджи понял, для чего это было сделано, и первым потянулся за прощальным поцелуем.
Точнее, за несколькими прощальными поцелуями, настолько страстными, что его ненасытное тело снова начало проявлять определенного рода интерес.
Со смехом Гаара наконец-то оттолкнул его, показывая в направлении леса:
– Если не хочешь изжариться, то поспеши. Скоро рассвет.
– Что ты скажешь, если я как-нибудь загляну с частным визитом? – неожиданно для самого себя спросил он.
– Скажу, что в Суне ты всегда будешь желанным гостем, Неджи Хьюга, – ответил Гаара с церемонным поклоном.

Глава 101.

Сначала бежать было легко, даже несмотря на физический дискомфорт после бурно проведенной ночи, но темп движения замедлялся по мере того как солнце поднималось над горизонтом. Оно вытягивало влагу из его тела, будто сосредоточив всю силу иссушающих лучей на одинокой фигуре, скакавшей по барханам. Темная полоса спасительного леса казалась бесконечно далекой.
Вернулась и вгрызлась в виски боль, усугубляемая тяжестью подколотых волос, мокрых от пота, резко ухудшилось зрение, заслезились глаза – неотвратимо надвигалась мигрень. Неджи стиснул зубы и ускорился: оставалось больше половины пути, а у него не было с собой необходимых пилюль, чтобы понизить светочувствительность.
Лучше было бы придерживаться проторенной дороги, но не хотелось делать крюк, и он решил пойти напрямик, переоценив при этом собственные силы. Будь он свежее, то без особых проблем преодолел бы пустыню – бьякуган позволял выбирать опору с почти хирургической точностью, но полагаясь только на обычное зрение, нельзя было определить, можно ли в этом месте безопасно оттолкнуться или очередная дюна предательски рассыплется от малейшего соприкосновения.
В четвертый раз потеряв опору, он не удержался на ногах, упал и съехал к подножию холма, обжигая лицо и ладони об раскалившийся песок. Пару секунд Неджи ждал, когда его поднимут и отряхнут все песчинки до единой, пока не понял всю абсурдность своих мыслей. О, боги, Гаара умудрился избаловать его за какие-то несколько дней! Может, зря он так отчаянно протестует против сравнения с женским полом, если каждый раз с готовностью превращается в девчонку? Неджи улыбнулся с полным ртом песка, сплюнул и поднялся на ноги, оглядываясь вокруг.
Сказочная Суна осталась позади вместе с ее потрясающим правителем, предугадывавшим и осуществлявшим любые его желания, кроме, возможно, активной роли в сексе. Пора возвращаться к реальной жизни и брать себя в руки, хватит ныть и жаловаться, это всего лишь головная боль.
Неджи вытащил фляжку, украшенную по бокам двумя затейливыми стилизациями под песочные часы, – то ли очередное проявление заботы, то ли прощальный подарок, – плеснул воды на ладонь и вытер лицо. Он сделал несколько глотков, игнорируя скрипящий на зубах песок, засунул флягу за пояс и побежал дальше.
На обветренных губах все еще играла улыбка, когда он, поскользнувшись, свалился во второй раз.

Ступив на твердую землю, он едва устоял на ногах. Последние несколько сотен метров до леса он медленно шел, закрыв глаза и радуясь, что перестал с каждым шагом увязать по щиколотку в зыбком песке. В голове гудело и звенело, как в храме на Новый год, Неджи был почти уверен, что может сосчитать все сто восемь ударов колоколов. Он практически ощупью добрался до первого дерева и обнял его, щеку царапнула горячая шершавая кора, и Неджи утомленно выдохнул. Добрался.
Допив прибереженные на всякий случай остатки воды, он перевернул фляжку, вытряхнул последние несколько капель и приложил мокрую ладонь сзади к шее. Постояв еще немного с зажмуренными глазами и еле убедив себя, что для шиноби Конохи недостойно будет упасть плашмя, зарываясь лицом в прелые эмблемы родной деревни, он побрел дальше.
Едва слышное журчание текущей воды восхитительной музыкой влилось в уши. Чуть дальше ручей разливался, образовывая небольшую тихую заводь, но Неджи ни под каким предлогом не согласился бы увидеть сейчас свое отражение, поэтому напился из горсти у крошечного водопадика, а потом, чуть подумав, сунул голову под прохладные струи. Если он и замычал от блаженства, то предпочел сделать вид, что это просто протяжно скрипнула его сандалия.
Спать хотелось неимоверно, его хватило только на то, чтобы наскоро прополоскать рубашку и развесить ее на ближайшем кусте. Срезав несколько густых веток, Неджи бросил их в траву и вытянулся поверх, почти мгновенно погрузившись в сон.
Он проспал всего несколько часов, но этого хватило, чтобы боль отступила, напоминая о себе лишь вполне терпимой тяжестью в затылке, хотя не стоило пока пользоваться бьякуганом. Приятно было очутиться в привычной обстановке, даже если это означало, что он грязный и полуголый валяется под каким-то сомнительным кустом. Фыркнув от смеха, он сел, отбрасывая с лица волосы, и прислушался. Шорохи ночного леса вдруг напомнили шепот Гаары, и Неджи замер, неожиданно осознав, как его называли во время секса. Среди невнятных и бессвязных нежностей несколько раз проскальзывали слова, значение которых он понял только сейчас: "мой сладкий сон".
"Ты – мой сладкий сон", – так говорил Гаара, для которого сон являлся наивысшей драгоценностью. Жаркий румянец покрыл щеки. Как ни отнекивайся, но себя не обманешь – это ужасно льстило. "Я переспал с господином Казекаге. Снова". Сколько бы он ни повторял это, звучало все равно сюрреалистично.
Неджи вымылся, натянул влажную рубашку и помчался по ночному лесу, дав себе обещание подумать насчет верности. Если это не было обычной метафорой, то отношение Гаары к нему было куда глубже и трепетнее, чем казалось раньше.
Для второй ночевки очень вовремя подвернулось раскидистое дерево. В животе урчало от голода, но Неджи решил потерпеть до Конохи. Охотиться и возиться с добычей было слишком долго и хлопотно, а собирать дикие ягоды он счел ниже своего достоинства. Неджи удобно уселся на широком суку, прислонился к стволу и проспал до самого рассвета.

У ворот Конохи его встретил Шикамару. Неожиданно для самого себя Неджи налетел на него и крепко стиснул друга в объятиях. Слегка опешивший от столь сильного проявления чувств Нара выдал какую-то тарабарщину, весьма отдаленно напоминающую приветствие.
– Вижу, ты рад вернуться домой, – сказал он немного погодя, внимательно оглядывая взъерошенного Хьюгу, и тот помрачнел, вспомнив, что ему предстоит долгое объяснение с Пятой Хокаге. Однако следующий вопрос мгновенно переключил его внимание: – Как дела в Суне? – с невинной улыбкой поинтересовался Шикамару. – Надеюсь, вы нашли новые источники, которые искали?
Под понимающим взглядом друга Неджи покраснел, а нахальный Нара, презрев всякую тактичность, продолжал насмешничать:
– Судя по твоему виду, – тут он беззастенчиво ткнул в распахнутый ворот рубашки, за которым еще виднелся след от укуса, – поиски были плодотворными.
– Заткнись! – беззлобно бросил Неджи, кивнул Котетсу с Изумо и зашагал прочь, уже успев пожалеть о своем дружеском порыве, но Шикамару не отставал:
– Кажется, искали долго и тщательно, подошли к вопросу к вопросу всесторонне, а?
– Нара!
– Ладно, все-все, молчу, не надо этих грозных взглядов! – тот улыбнулся и похлопал его по плечу. – Рад, что теперь ты в порядке. Я ждал тебя. Темари написала, что ты вернешься сегодня.
– Но я ее даже не видел! Я же все время… – он вовремя одернул себя, чтоб не проговориться, однако это не помогло.
– Господин Казекаге – очень заботливый правитель, – нарочито уважительно отозвался Шикамару. – Уж если выбрал того, с кем будет искать воду, так будьте спокойны, будет этим заниматься с полной отдачей…
– Боги, сколько можно?! Напомни мне, почему я считаю тебя своим другом?
– Потому что я сейчас скажу тебе, что Пятой нет в деревне, и тебе не надо заниматься официальным отчетом?
– Только поэтому, – сдержав облегченный вздох, сказал он. – Ты не представляешь, что это оказалась за миссия! Пойдем ко мне, если этот пройдоха Кацурецу Акимичи не переманил Йоши, как он вечно грозится, то обсудим все за обедом.
– Но я уже знаю про Даку-Паву! – воскликнул Шикамару, и Неджи пораженно на него уставился. – Кто бы мог подумать, что он существует на самом деле, да?
– Откуда? – спросил он, хотя и так понятно было, откуда. А ведь он рассказывал об этом Гааре, свято веря, что информация дальше не пойдет, но, видимо, тот поставил интересы Суны выше обычного шиноби и поделился с Темари.
Но Неджи ошибался.
– Наруто разболтал, – беспечно ответил Шикамару, не заметив, как побледнел при этих словах Неджи. – Они же с Саске не искали воду по пустыням, – посмеиваясь, добавил он, – потому и вернулись гораздо раньше тебя.
– Наруто сейчас в деревне? – выдавил он.
– Ну да, – с беспокойством глядя на него, сказал Нара. – Неджи, с тобой все в порядке?
– Д-да, я просто устал. Знаешь, я вспомнил, что мне нужно срочно поговорить с "развалинами", обсудить кое-что, поэтому давай отложим обед, ладно? – он понимал, что проницательного друга так легко не обманешь, но не мог придумать какой-нибудь правдоподобный предлог. Отсекая возможные возражения, он развернулся и быстро зашагал в сторону дома, оставив посреди улицы нахмурившегося Шикамару.
Зайдя к себе, он захлопнул дверь и бессильно к ней прислонился, не в состоянии больше и шагу ступить. Мысли хаотично метались. Почему Наруто не ушел? Почему он не согласился с Учихой, хотя собирался, и вернулся в Коноху? И почему, если сам Неджи так не хотел его отпускать, что побежал к Гааре за помощью, сейчас он чувствует себя не обрадованным, а полностью разбитым?

Глава 102.

Дробно простучали шаги по дощатому настилу, зашелестели листья, и Наруто вскинулся, всматриваясь в темноту.
– Там кто-то был?
Саске склонил голову набок, будто прислушиваясь:
– Хьюга, – после секундной паузы уверенно ответил он. – Опять следил, что ли?
Неуверенно пожав плечами, Наруто снова присел рядом, накрывая ладонями его колени.
– Саске… Я давно хотел поговорить об этом. Ты хочешь уйти, потому что…
– …ненавижу эту чертову деревню!
– Я знаю, но хочу все изменить. Ты же помнишь мою мечту – стать Хокаге. Я хочу сделать для тебя Коноху настоящим домом, где не будет места подлости и предательству, где осиротевшие дети не будут расти никому не нужными, как какие-то сорняки… Где все будет хорошо, понимаешь?
– Так не бывает, Наруто. Сколько времени прошло, а ты все еще веришь в глупые детские сказочки?!
– Верю! И это не "сказочки", ты же видел, что у нас получилось помочь Исе. Я не собираюсь отступать, пока не стану Хокаге! И тогда все будет по-другому.
Саске смотрел в яркие синие глаза, наполненные несокрушимой уверенностью в этих бесхитростных убеждениях, и поневоле хотелось согласиться, сказать: "Да, я тоже верю, ты со всем справишься, вместе мы сможем изменить этот мир". Но кого тут обманывать? Наруто ошибается. Он закрывает глаза на зависть и злобу, игнорирует все, что не вписывается в его идеальную картину мира, но от этого люди не становятся лучше, а их помыслы – чище. Наивный глупец. Саске взъерошил светлые волосы, освещенные теплым светом фонаря, и легким поцелуем коснулся губ Наруто, чтобы избавить себя от необходимости что-то говорить. Спорить бессмысленно…
Наруто опустил голову ему на колени, неловко обнимая за бедра и притягивая к себе:
– Мы вернемся в Коноху? – тихо спросил он.
– Да.
Саске ожидал радостных воплей или заверений в том, что ему не придется пожалеть о своем решении, но уловил только кивок. Они молча сидели на крыльце, пока вокруг потихоньку оживали ночные цикады. Наруто, кажется, задремал, уж слишком спокойно он сидел, а Саске пытался отрешиться от тяжелых предчувствий. Что могло случиться, ведь они так сильны? И сам понимал – что угодно, последняя миссия это четко показала. Смерть может прийти отовсюду, из любого на первый взгляд безобидного источника, а запретить Наруто очертя голову бросаться в бой не легче, чем запретить ветру дуть.
Что-то невнятно пробормотав, Наруто поднял голову:
– Пойдем в дом, а? Хочется поспать на хорошей кровати, пока есть возможность.
В очередной раз удивившись его неприхотливости, потому что, по мнению Саске, хуже выделенной им кровати был только наспех проглоченный здешний ужин, он сказал:
– Ты иди, а я еще немного посижу. – И со вздохом ответил на вопросительный взгляд: – Я не сбегу, Наруто.
– Только попробуй! Я найду тебя где угодно и притащу обратно.
Несмотря на задиристый тон, его глаза оставались серьезными. Это можно было счесть очередным обещанием верности.
Наруто ушел. Вглядываясь в меркнущие звезды, Саске вспоминал, как сидел так же у одного из убежищ Орочимару и думал о родной Конохе и о единственном друге, которого там оставил, пытаясь убедить себя, что не скучает по шумному придурку. Тогда он еще не знал, как лжива эта деревня, хотя успешно обманывал сам себя, уверившись, что равнодушен ко всему кроме мести.
Орочимару мертв. Итачи мертв. А он остался жив. Никто не может предсказать, сколько ему отведено, но глупо упускать настоящее, тревожась о неясном будущем. Через минуту о присутствии Саске на крыльце напоминал лишь перезвон задетого плечом колокольчика.
Он осторожно приоткрыл дверь в их комнату, поморщившись от скрипа несмазанных петель. Как он и предполагал, Наруто уже успел заснуть, сбросив комом штаны и не обременяя себя какой-либо одеждой. Саске с удовольствием прошелся взглядом по смуглому телу, выглядевшему еще темнее поверх светлого постельного белья, задержал особое внимание на двух округлостях (и это были не пятки) и тоже разделся. Ушло какое-то время, чтобы отвоевать простыню, в которую Наруто вцепился с невнятным ворчанием, но в конце концов Саске улегся рядом и укрыл их обоих. Наруто сразу же перевернулся, закидывая на него руку и утыкаясь лицом в плечо, все еще что-то нечленораздельно мурлыча, но уже с довольными интонациями. Под этот лепет Саске и уснул.
Было кое-что похуже комковатого матраса на кровати и отвратительного ужина – Саске выяснил это за завтраком. Черт, этот трактир, должно быть, держится исключительно на отсутствии конкуренции! Слипшийся рис, разваренные овощи и… это что, привкус плесени?! Саске сузил глаза, отодвинул тарелку от Наруто, взял свою и решительно отправился на кухню.
Наруто проводил его недоуменным взглядом. Да, здешняя стряпня была не особо вкусной, но ведь не стоит из-за этого начинать скандал? Впрочем, за притворенной дверью было на удивление тихо.
Мечтательно подперев подбородок рукой, Наруто вспоминал, как угощала его семья Хьюга. Неджи, наверное, еще спит. Когда они вернутся, надо будет как-то помирить их с Саске, а что лучше всего влияет на командный дух? Конечно, общая трапеза! Если Йоши приготовит те восхитительные блинчики с угрем, которые так хорошо ему удаются, Саске может сменить гнев на милость…
Стройную цепочку рассуждений разорвал звук бьющейся посуды. Через несколько секунд в зал вышел невозмутимый Саске и грациозно занял свое место. Тарелки у него в руках уже не было.
– С завтраком придется немного обождать, – слегка повысив голос, сообщил он окружающим и придвинул к себе исходящий паром чайничек, поспешно принесенный спотыкавшейся от усердия служанкой.
– Ты же никого там не покалечил? – спросил Наруто, с тоской провожая собственную тарелку, уплывавшую на подносе в направлении кухни. – Она так на тебя смотрела…
– Не беспокойся, все живы. Но я все еще голоден, – снова чуть громче, чем нужно, сообщил Саске и кровожадно уставился в сторону кухонной двери.
Не прошло и четверти часа, как он, наконец, получил сносный завтрак. У шарингана было много возможностей, и некоторые из них получали применение за пределами поля битвы.

Вскоре выяснилось, что Неджи пропал. Наруто заволновался, собираясь идти на его поиски, но Саске сумел его успокоить, упирая на то, что вряд ли Хьюга может попасть в серьезную переделку. Не желая ссориться с взревновавшим Учихой, Наруто предложил подождать до обеда. Когда Неджи ожидаемо не появился, пришлось сдаться на темноволосую милость и отправиться в Коноху вдвоем.
Несмотря на логические выкладки Саске, Наруто продолжал тревожиться, порывался вернуться обратно в трактир и успокоился только тогда, когда узнал от Шикамару, что Неджи был срочно вызван в Суну. Саске скептически вздернул бровь, припомнив обстоятельства "вызова", но удержался от комментариев.
Не хотелось, чтобы Наруто лишний раз думал о Хьюге, особенно сейчас, когда у Саске были грандиозные планы по переведению их отношений на новый уровень.

Глава 103.

По возвращении в Коноху Наруто сделался к нему настолько внимателен, что Саске уже несколько раз пожалел о минутном порыве на крыльце запущенного трактира, хозяева и повара которого заслуживали большей кары, чем несколько минут без опоры над иллюзорным потоком лавы. Знал же, что никуда они не уйдут – слишком сильно Наруто любит Коноху, но Саске бесило то, что он вынужден делить его со всей деревней, с разношерстной толпой, гордо именуемой "друзьями", и целой кучей наставников, один другого извращеннее. Попытка отгородиться от этих неудачников привела к прямо противоположному результату: теперь его всюду таскали за собой и всячески пытались втянуть в бессмысленные разговоры. И Наруто ни капельки не волновало, что ни Саске, ни его невольные собеседники не горят желанием общаться даже на нейтральные темы.
Засевшая в белобрысой башке мысль заново "подружить" его с бывшими товарищами была ясна как день. Сопротивляться бесполезно, оставалось только терпеть. Но даже его лимит лояльности – который Саске необоснованно считал довольно большим – исчерпывался в мгновение ока, когда его хватали за руку и тащили на поиски очередной жертвы обаяния Наруто.
Стоя напротив Чоджи, нервно прижимавшего к себе Ино, будто та была последним куском мяса на жаровне, а Саске вознамерился его отнять, приходилось отводить взгляд, чтобы случайно кого-нибудь не убить. Юный Акимичи набычился и поглядывал с откровенной угрозой, неужели он думал, что Саске может покуситься на его девушку? Конечно, можно было с уверенностью утверждать, что помани он хоть пальцем, Ино тут же бросит все и вся ради его прекрасных черных глаз, но Саске она не интересовала. У него уже есть что-то светловолосое и болтающее без умолку, от второго такого экземпляра он с ума сойдет.
Он предпринял очередную попытку незаметно высвободить запястье из мертвой хватки чужих пальцев, но Наруто даже не повернулся в его сторону, продолжая тарахтеть с Ино, успевавшей строить глазки и им двоим, и случайным прохожим, и торговцу вагаси, при этом успокоительно похлопывая Чоджи по могучему плечу.
– …и поэтому мы с Чо решили перенести дату, ведь Сакура специально начала встречаться с Ли…
Саске зевнул, не разжимая челюстей. Когда это закончится?
– …а я выйду замуж первая! Только никак не найду подходящее платье. Мы хотим устроить все по европейскому образцу, так сейчас модно, но белое меня полнит… И я хочу, чтобы везде были красные розы!
А его цветок так толком и не оправился после длительного отсутствия хозяина. Может, есть какое-то приспособление для автоматического полива? Потому что не станет же он оставлять растение кому-то на попечение – это означало бы признать, что какой-то сорняк ему дорог, а в свой дом он и подавно никого не пустит…
Наруто подтолкнул его локтем:
– Нас приглашают на свадьбу.
– На чью?
– Ино с Чоджи женятся, придурок. Ты вообще слушаешь?
Саске неопределенно повел плечами.
–Ой, а Чо в свадебном костюме такой красивый! Только до церемонии придется немножко похудеть, да, моя котлетка?
Чоджи кивнул и поднял скорбный взор. Саске еще раз порадовался, что отказался от идеи возрождения клана, он бы просто не вынес подобного обращения. И так уже голова кругом идет от нескончаемой болтовни.
– …а ты знаешь, когда-то я думала, что люблю Саске, ха-ха! Кто бы мог подумать, что вы будете вместе?! Жаль, что вам нельзя пожениться… А ведь я всегда считала, что Сакура тебе не подходит. И почему ты только за ней бегал? Ее лоб…
Зря он не сжег эту деревню…

Саске распаковал покупки, с раздражением засунув пачку рамена на самую дальнюю полку. Эта дешевая гадость оскорбляла его кухню одним своим присутствием.
Наруто застрял у окна. Он вообще был какой-то неестественно задумчивый после того разговора, особенно когда Ино, в притворном ужасе округляя глаза и кокетливо хихикая, упомянула, что ее будущий свекор мечтает о внуках, и они с Чоджи уже строят планы на расширение дома. Наруто, наверное, мечтал о большой и дружной семье… Неважно, пусть тогда становится Хокаге и опекает всю свою обожаемую деревню, потому что Саске никому его не отдаст.
– Я разрыхлил землю, а то она была слишком твердая, – Наруто воткнул в горшок палочку, задернул шторы и без перехода поинтересовался: – Ты никогда не жалел, что у нас все так вышло?
– Что ты имеешь в виду? – сузив глаза, уточнил Саске.
– Ну… твой клан…
– Все мертвы, – припечатал он.
– Может быть, ты хотел жениться, завести детей…
"…стать Хокаге", – мысленно продолжил Саске, понимая, что Наруто невольно озвучивает свои собственные планы.
– А вместо этого у тебя теперь только я.
– Вот именно, – с нажимом произнес он, вкладывая в свои слова совершенно противоположный смысл той тоске, с которой говорил Наруто. – И если тебе не взбрело в голову называть меня котлеткой, то я не собираюсь ничего менять.
Наруто сразу расслабился, лукаво улыбнулся:
– Какая же ты котлетка? – спросил он, подходя ближе и обнимая.
Саске чуть отклонился назад, чтобы открыть шею для чужих губ. Наруто провел руками по спине, ухватил за бедра, бормоча:
– Разве бывают такие твердые…?
По шагу оттесняя Саске к постели, он не переставал жадно шарить по крепкому телу, чуть ли не укусами отвечая на резкие поцелуи. Саске любил эту несдержанность, эту жажду прикосновений, когда Наруто терял контроль, и казалось, что они умрут, если остановятся.
Чакра струилась по их телам, смешиваясь и переливаясь, фонило так, будто они использовали расенган и чидори одновременно, но Саске всего лишь целовал смуглый живот, стягивая с Наруто штаны, а потом сам подставлялся, пока с него с тихим рычанием сдирали шорты.
Он потянул Наруто на себя, заваливая на футон и стараясь не закрывать глаза, чтобы видеть только его, а не Девятихвостого, в последнее время все чаще являвшегося во время ласк. Они будто становились единым организмом, и Саске проваливался в подсознание Наруто, каждый раз с убийственной точностью оказываясь перед клеткой демона – так сильно они были друг на друга настроены. Только Учиха может подчинить Девятихвостого, только он сможет овладеть им. Овладеть, о да.
Громкие стоны Наруто перемежались бессвязными обрывками фраз, пока он толкался в руку Саске. Тот сам с трудом удерживал ритм, упершись лбом в чужое плечо, потому что его собственный член чересчур удачно разместился в горячей ложбинке между ягодиц, и весь этот восхитительный жар, трение и скольжение лишали Саске остатков разума. У него был план, как потихоньку склонить Наруто к мысли о сексе с проникновением и не вызвать отторжения, но он совсем забыл про осмотрительность.
– Наруто… давай по-нормальному, а? – он с силой толкнулся бедрами, внося предельную ясность в свои слова: – Я так хочу тебя… Сколько можно тискаться, давай уже по-настоящему… Хочу быть в тебе, хочу тебя…
– Так ты все-таки хочешь? – они оба слегка замедлились, с трудом переводя сбитое дыхание. Саске уткнулся мокрым от пота лбом в подрагивающую от напряжения спину, не в силах анализировать, почему прозвучал такой странный вопрос.
– Хочу конечно, черт! Уже давно…
– И молчал. – Наруто подался вперед, пальцами обхватывая чужой кулак на члене: – Хорошо, ладно, только дай я сначала… ох, Саске, быстрее… вот так, да…
Теперь у него появилась другая проблема: как продержаться и не кончить. Его уже закручивало в подступающем оргазме, но Саске все-таки смог кое-как отодвинуться от упругой задницы, успокаивая себя тем, что уже очень скоро его член окажется внутри. Или не успокаивая, потому что как тут успокоиться с таким мыслями? Проклятье!
Казалось, прошла целая вечность, пока Наруто выгнулся и вскрикнул, пачкая спермой смятые простыни. К этому времени Саске и под страхом смерти не смог бы оформить связное цензурное предложение, превратившись в оголенный комок нервов. Он неожиданно так разволновался, что не удивился бы, пропади у него эрекция, но с этим проблем не было – стояло железно.
– Наруто…
Тот уперся ладонью прямо над бешено колотящимся сердцем, не давая приблизиться.
– Сейчас… подожди, дай мне минутку отдышаться, – мутные синие глаза встретили чужой шалый взгляд. – Надо было сказать, я бы понял, – как-то непонятно продолжил он. – Ладно, лежи, я сам.
Саске очень не понравились его интонации, Наруто эта идея явно не пришлась по душе, но он казался чересчур спокойным и… искушенным? Не кричал, не возмущался, принял все как должное… Почему?
Наруто вздохнул и перекинул через него ногу, садясь верхом. Саске разрывали противоречивые чувства: все тело пело "секс-секс-секс", и член солировал в общем хоре, но смутное осознание, что происходит что-то неправильное, не давало раствориться в вожделении.
Он посмотрел на поджавшего губы Наруто, с хмурым выражением лица восседавшего на его бедрах. Да что такое-то? Они трахаться собираются или хоронить кого-то? Он упрямо мотнул головой, погладил Наруто по животу, не зная, что спросить, и заодно пытаясь приободрить, напомнить, что это же он, Саске, а не какой-то посторонний человек. Наруто казался безнадежно далеким и чужим, Саске уже и забыл, что он может так смотреть. Разозлившись за эту отстраненность, он с намеком повел бедрами, и Наруто будто очнулся, его взгляд стал внимательным.
– Точно хочешь? – спросил он, будто давая возможность для отступления.
Измученному Саске было уже не до выяснения нюансов:
– Да! – рявкнул он.
– Ладно, – и снова этот сбивающий с толку бесстрастный взгляд.
Саске уже начинал сомневаться, когда… Пухх! И под его руками внезапно оказалась пышная женская грудь.
Наруто приподнялся, захлопав ресницами, миловидное личико заалело:
– Господин желает…? – тоненьким голоском начал он.
И с грохотом врезался в ближайшую стену. Саске выругался, потирая кулак. Как он и предполагал, возникли проблемы.

Глава 104.

Огромные синие глаза взирали с такой обидой, что под раздражением зашевелилось смутное чувство вины.
– Совсем чокнулся, да? – тонким голоском пропищал Наруто, и Саске моментально вышел из себя, чему немало способствовала неподвластная любым потрясениям эрекция.
– Ты издеваешься? Это для тебя повод для шуток? Так вот что я скажу тебе по этому поводу – это не смешно! – заорал он. – И развей уже технику, смотреть тошно!
Наруто сложил печати, превратился обратно, и Саске сразу стало легче.
– Иди сюда, придурок, – уже намного мягче сказал он, похлопав по постели.
Наруто приблизился, смотря настороженно, будто ждал атаки, и опустился рядом. Так они и сидели, глядя друг на друга, как два идиота, голые и сердитые.
– Ты же сам сказал, что хочешь по-нормальному, – Наруто как-то сразу сник после этих слов, отводя взгляд.
Саске вздохнул:
– Ну, и с чего ты решил, что я хочу девушку? Черт, ты бы еще в Сакуру превратился! Да, я хочу… – без застилающего разум возбуждения оказалось очень трудно озвучить свои желания прямым текстом, поэтому он просто сделал многозначительную паузу. – Но я хочу этого именно с тобой, понимаешь? С Наруто Узумаки, редкостным идиотом, которого я люблю…
Наруто смущенно улыбнулся, заерзав на футоне, и в Саске затеплилась надежда, что все еще может получиться.
– Я тоже тебя люблю, – сказал Наруто, подаваясь вперед, и он с удивлением обнаружил, как в ответ на эти слова поднимается внутри теплая волна. Саске ответил на поцелуй, чувствуя, как крадется по бедру чужая рука.
– Не делай так больше, а то я тебя убью, – сладко прошептал он в подставленные губы.
Наруто фыркнул от смеха и отстранился.
– Я имею в виду, не используй больше секси-дзюцу, когда мы в постели, но ты можешь и дальше… – он волнообразно повел рукой, намекая на ласки.
– Тогда зачем ты это сказал?
– Что именно? – Саске медленно, но неотвратимо подмял его под себя, снова начиная раздражаться. Сколько можно разговаривать?
– Что хочешь. Если я не превращусь, мы же не сможем…
– Почему это? – бездумно спросил он, целуя Наруто в шею и раздвигая ему ноги, чтобы лечь удобнее.
– Мы же парни, Саске.
– Спасибо, что напомнил, – усмехнувшись, он с намеком толкнулся бедрами. Наруто охнул и обвил его ногами. Так тоже было неплохо, очень даже неплохо, но Саске хотелось большего. Он почти потерял нить разговора, который считал на редкость бестолковым, когда внезапно прозвучавшие слова заставили остановиться от удивления. – А мальчик с мальчиком не могут предаваться утехам плотской любви.
Через пару секунд по формулировке он понял, кто вбил в глупую голову этот постулат. "Убью Джирайю!" Замечательно, теперь придется еще и бороться с авторитетом наставника. Саске и не предполагал, что Извращенный Отшельник окажется таким традиционалистом в предпочтениях. Жизнь шиноби не так длинна, чтобы расходовать ее на предрассудки.
– Что он тебе наговорил?
– Кто?
– Джирайя.
– Насчет чего?
– Насчет однополого секса, – ровно произнес Саске. Мысленно он уже приводил возможные доводы, но Наруто снова его удивил. Залившись румянцем, он сказал:
– Учитель ничего мне не говорил, я сам прочел.
Он еще и в своих книжонках об этом пишет? Старый ханжа!
– Мне было интересно, – пламенея от лба до подбородка, объяснил Наруто. – Ну, я и взял черновик "Приди, приди страсть"…
И Наруто пустился в подробное описание сюжета. Следующие несколько минут по своей сюрреалистичности можно было сравнить только с теми, когда Кабуто как-то притащил в одно из их временных убежищ целый кулек данго и угостил ими Саске. Он натянул на голову простыню, слушая звуки родного хрипловатого голоса и отчаянно пытаясь не обращать внимания на смысл произносимых слов. Остро хотелось сложить печати и проверить, не попал ли он в какую-нибудь технику иллюзии.
– Так, все, хватит, – прервал он вдохновенный рассказ о несчастной рыбачке, запутавшейся в собственных сетях, зажав Наруто рот. – Переходи к главному. Почему двум парням нельзя? И, если можно, коротко.
– Потому что у мужчин нет лона любви, – ответил Наруто так, будто они были неопытными девушками, а не кончали каждую ночь в объятиях друг друга. Черт, да он же ему отсасывал! Это точно издевательство!
– Чидори, – безэмоционально сказал он, складывая печати. Перед носом испуганно округлившего глаза Наруто засверкала маленькая молния.
– Э-э… – он попытался отодвинуться. – Саске, не надо, я тебя не обманываю!
– Да. Ты надо мной просто глумишься. Если тебе так весело, выметайся на улицу и посмейся там. С меня хватит этой чуши. Я собираюсь спать. Один.
– Но, Саске, это же чистая правда! У женщин – лоно любви, у мужчины – жезл страсти, и они… – от запущенного чидори на стене образовалось еще одно черное пятно.
– Убирайся, я больше не в силах это слушать, – на Наруто смотрели красные глаза с вращающимися томоэ. – Я не знаю, зачем ты это делаешь…
– Никуда я не пойду, – тот упрямо закусил губу, хотя во взгляде все еще сквозила растерянность. – Это я не понимаю, чего ты хочешь. Что бы я ни делал – тебе все не так. Психуешь на ровном месте… Глянь, какая у меня шишка! И мне, между прочим, больно! Я не хотел, не хотел, чтобы с тобой было, как с другими, но ради тебя я был готов!.. Я превратился! А ты… Ты просто сволочь!
– С какими еще другими? – уточнил Саске, погасив шаринган и чувствуя, как желудок заливает привычное холодное бешенство. – С кем ты еще спал?
– Ни с кем! – рявкнул Наруто в ответ. – Ни с кем я не спал! Только с тобой! Просто… – так же неожиданно его запал пропал: – Всем нравится, когда я девушка. Даже Учитель пускал слюни…
"Если он хоть пальцем его тронул, я вырву ему глотку", – подумал Саске.
– Потом, правда, смеялся всегда, и жалел, что я такой маленький, да еще и пацан, а то ему не надо было бы далеко ходить за материалом для новых книжек. Саске, что с тобой сегодня? Я уже ничего не понимаю.
"Со мной-то как раз все в порядке, я просто хочу секса. А вот как ты умудряешься жить с такими представлениями – ума не приложу".
– Два парня могут заниматься любовью, и для этого не надо ни в кого превращаться.
– Правда? – Наруто просиял, но тут же нахмурился, приняв озабоченный вид: – Но как?
– Подумай, – сказал Саске. – Но, клянусь, если я сейчас услышу что-то про "лоно страсти" или еще какой-нибудь бред подобного рода…
Наруто отрицательно замахал руками в знак того, что осознал свою ошибку, а потом застыл, сосредоточенно глядя в одну точку.
– Ну? – спросил он через пару минут, окончательно потеряв терпение.
– Я не знаю, – прозвучал печальный ответ. Черт, они тут сидят, как в академии на экзамене! Саске хотел бы предположить, что Наруто все понимает, просто хочет услышать из его надменных уст слово "задница", но этот сумасшедший вечер на многое открыл ему глаза. Наруто – невинный идиот.
– Ладно, – вздохнул он. – Я тебе объясню.

Через несколько секунд птицы разлетелись с соседних деревьев от громкого крика.
– Чего-о-о? – глаза у Наруто были как плошки.
– А чего ты ожидал? – недоуменно спросил Саске. – Думал, кунаями новые дырки протыкать будем?
– Н-не знаю, – Наруто отползал, плотно прижимаясь бедрами к простыне, словно опасаясь нападения. – Но такого точно не ждал.
– Ну, я тебе рассказал, как и что. И перестань дергаться, будто я насиловать тебя собираюсь! Успокойся, пока всю деревню своими воплями не распугал, и иди ко мне. Раз уж ты согласен…
– Нет! – оборвал его Наруто и встал, для убедительности закрываясь руками. – Я передумал. Я не согласен. Ни за что.

Глава 105.

Спустя полчаса бурного обсуждения проблемы, на три четверти состоявшего из возмущенных воплей Наруто, Саске молча встал, пошел на кухню, достал бутылку саке и залпом выпил две чашечки подряд, даже не подогревая. Иначе в этой проклятой деревне на одного джинчуурики стало бы меньше.
Суть аргументации Наруто сводилась к следующему: на подобное он не согласится и за весь рамен мира, а Саске – гнусный извращенец. И никакие доводы на него не действовали. На оральный секс он без обоснования заметил, что "это совсем другое", а потом вдруг задумался, и пришлось поспешно переключать его внимание, помня о феноменальном упрямстве и не поддающейся рациональному объяснению логике Наруто. Тот вполне мог додуматься до того, что им и целоваться нельзя по каким-то идиотским причинам, а Саске не хотелось вырывать с боем каждое прикосновение, как в самом начале их отношений.
Он все-таки вернулся в спальню и так же, не проронив ни звука, улегся на футон, игнорируя расстроенный взгляд своего горе-любовника. Для конструктивного диалога Саске был слишком сердит, не нашедшее выхода возбуждение вылилось в раздражение, и все, чего он сейчас хотел, так это чтобы его оставили в покое.
Он потянул на себя простыню, но укрыться ему не дали – Наруто придержал ткань за край:
– Послушай, я все равно считаю эту идею ужасной…
– Я уже это понял. Отпусти, Наруто, я собираюсь спать.
– Саске… подожди. Неужели ты действительно этого хочешь?
На кончиках пальцев стало потрескивать скапливающееся электричество, и Саске зло хлопнул в ладоши, чтобы нейтрализовать заряд. Не хватало еще до такой степени потерять контроль, чтобы непроизвольно применить боевую технику.
– Да, в десятый раз повторяю: да, я очень этого хочу. А ты не хочешь, поэтому отстань от меня и дай хоть немного отдохнуть.
– Я передумал.
Саске приподнялся на локте, вопросительно выгнув бровь. Вся ситуация с самого начала смахивала на изощренное издевательство, и не будь Наруто таким прямым и бесхитростным, Саске уже давно устроил бы ему допрос с пристрастием.
– Передумал? – переспросил он, уже ничего не понимая. – Почему?
– Я же обещал тебе, – тихо и очень серьезно пояснил Наруто, – что сделаю все, чего ты захочешь, и уже раз нарушил свое слово. Мы вернулись в Коноху, спасибо, Саске, это очень много для меня значит. Не хочу, чтобы то, что я тогда сказал, осталось пустыми словами. Так что я готов, – торжественно закончил он, вытянулся на футоне и закрыл глаза.
Саске окинул взглядом великолепное тело, увенчанное набитой всякими глупостями головой, и вздохнул. Наруто нервно вцепился в простыни, отчаянно зажмурившись, и выражение его лица было до такой степени несчастным, что Саске на самом деле почувствовал себя извращенным растлителем малолетних.
Через минуту Наруто, удивленный отсутствием прикосновений, рискнул приоткрыть глаза. Саске все так же лежал рядом, не меняя позы, и смотрел на него крайне скептически.
– Почему ты ничего не делаешь?
– Потому что ты своим безумными выходками у кого угодно отобьешь охоту. Сначала ты превращаешься в женщину, теперь строишь из себя чуть ли не мученика… Ты думал, что я с радостью воспользуюсь этим идиотским предложением? И чем это отличается от изнасилования?
– Но я же не буду сопротивляться…
– В самом деле? Ах, ну тогда, конечно же, давай, – саркастически скривил губы Саске. – Всю жизнь мечтал. Ты как будто нарочно все делаешь… – он отвернулся. – Хватит уже этого абсурда, ложись спать, я к тебе и пальцем не прикоснусь.
– Саске…
– Что? Чего ты от меня хочешь, а? Мое желание абсолютно нормальное, почему ты считаешь это извращением? – он схватил Наруто за плечо, притягивая к себе и резко целуя. – Что не так? Разве тебе не нравится?
Вялая попытка сопротивления быстро переросла в горячий отклик. Они все так же заводились с первого прикосновения, и одно-единственное касание губ запускало цепную реакцию, когда возбуждение захлестывало их обоих.
– Что не так, что? – продолжал спрашивать Саске, без разбора целуя, кусая и облизывая. Наруто только стонал в ответ, и это подстегивало продолжать, лучше любых слов свидетельствуя, что он избрал правильную тактику убеждения. Надо было сделать так с самого начала, а не тратить полночи на бессмысленные споры.
Однако оказалось, что Саске обрадовался преждевременно. Стоило спуститься ниже, как Наруто моментально зажался, свел ноги и оттолкнул его, высвобождаясь из объятий. Саске чуть не зарычал от разочарования.
– Я просто не могу… – виновато сказал Наруто, подтягивая колени к подбородку.
– Все ты прекрасно и можешь, и хочешь, – непререкаемым тоном парировал он, не собираясь ввязываться в новый спор. – Я это вижу, чувствую, в конце концов, знаю! Теперь будем ждать, пока и ты это поймешь. И сам попросишь.
– Са-ам? – брови Наруто взлетели, рот разъехался в недоверчивой улыбке. – Ну уж нет, ни за что!
– Сам, сам, – кивнул Саске, медленно сокращая расстояние между ними. – Еще как попросишь. Умолять будешь, – сладко выдохнул он, наблюдая, как настороженный взгляд меняется на очарованный. – Ты уже этого хочешь, хоть и отказываешься признать, – он нажал на чужое колено, и Наруто охнул, когда возбужденный член оказался зажатым между животом и ногой. Саске усмехнулся такой очевидной реакции и постучал его по лбу: – Осталось дождаться, пока желание дойдет досюда, и тогда… о да, ты будешь просить! Обязательно будешь.
Между их губами оставалось всего несколько сантиметров, и Наруто подался вперед, предвкушая поцелуй, но Саске в последнюю секунду отстранился.
– А ждать я умею, – обжигая взглядом, сказал он. – Спокойной ночи, – и неторопливо улегся как ни в чем не бывало.
Занимался рассвет. Из открытого окна доносилось пение птиц, приветствующих новый день. Наруто сидел на постели и хмуро взирал на точеное плечо, видневшееся из-под смятой простыни. Эффектно закончивший свое небольшое выступление Саске слегка улыбался в подушку. Знаменитому упрямству Узумаки можно было смело противопоставить настойчивость в достижении поставленных целей Учихи.

Глава 106.

В отличие от Саске, почти всю ночь проведшего в попытках переупрямить Наруто, Неджи свою порцию постельных утех получил без проблем. Правда, все происходило во сне, но он был бы не против видеть такие сны почаще. Ничего необычного: кровать Казекаге, успевшая стать привычной, подушка под грудью и сам Гаара, размеренными глубокими толчками бравший его сзади. Ни разговоров, ни сомнений, просто секс с удивительно реальными тактильными ощущениями.
Неджи проснулся умиротворенным, если только подобный эпитет можно применить к парню с эрекцией. Он так же обнимал подушку, как и во сне, а на животе все еще чувствовалось эфемерное тепло чужой ладони.
В этот раз на утренний туалет ушло вдвое больше времени, чем обычно. Несмотря ни на что, он был рад вернуться домой и наконец-то очутиться в привычной обстановке без журавлей, кровавых ритуалов, мифических древних существ или могущественных правителей с заботливым взглядом и нежной кожей. Приятные рутинные действия помогали привести мысли в порядок, что было очень кстати, ведь сегодня ему предстояло официально отчитываться о миссии. Представив, какая веская запись появится в его личном деле, Неджи на секунду прикрыл глаза от удовольствия, губы изогнулись в улыбке: его послужной список пополнился настоящей драгоценностью, теперь ему без проблем и оговорок будут доверять командование. Замечательно. Но сначала – тренировка. Он хорошо отдохнул, от головной боли не осталось и следа, а его проблема – тут сноровисто завязывавшие ленту пальцы на секунду сжались в густых волосах, но почти сразу же расслабились – что ж, ему не привыкать с этим жить. Первоначальный шок прошел, и все вернулось на круги своя: он безнадежно влюблен в человека, который счастлив с другим. Тяжело, больно, но не смертельно. Неджи расправил чуть поникшие было плечи, гордо поднял голову, окинул свое отражение в зеркале удовлетворенным взглядом и, сохраняя идеальную осанку, вышел в коридор.

На выходе из тренировочного зала его ждала Хината. Видимо, она тоже недавно вернулась с опасной миссии, потому что под чуть отогнувшимся воротником кимоно виднелся край бинта, на фоне кипенно-белого окумисагари почти незаметный для обычного человека, но различенный с первого взгляда опытным шиноби.
Она переживала за них и пришла поздравить с успешным завершением опасной миссии.
Неджи вел себя предельно корректно, однако почти не слушал сбивчивую речь кузины. Его больше заботила ломота в висках, появившаяся после тренировки. Такое часто случалось, когда он перенапрягался, но на этот раз использование бьякугана не продлилось и пятнадцати минут, да и нагрузка была мизерной по сравнению с его обычными спаррингами, ведь он сражался с воображаемым противником. Это было странно, и нехорошее предчувствие шевелилось внутри, вытесняя другие мысли.
Хината все так же краснеет и заикается при упоминании имени Наруто, – отстраненно подумал он. Шикамару что-то говорил ему о том, будто Киба предложил ей встречаться, считая, что Неджи, как старший брат, должен знать об этом, но ему было все равно.
Он не испытывал к Хинате родственных чувств. То, что они оба были отвергнуты Наруто, немного улучшило их отношения, по крайней мере, Неджи перестал попрекать ее явной или мнимой слабостью, когда им случалось работать вместе, но никакой теплоты между ними и в помине не было. Конечно, на поле боя он пожертвовал бы ради нее жизнью, но сделал бы это лишь из чувства долга и преданности клану, а не для спасения дорогого человека. Если уж на то пошло, он гораздо больше любил того же Шикамару, чем собственную сестру.
Он принял приглашение на завтрак и, извинившись, пошел к себе, чтобы переодеться. К этому времени боль рассеялась, и Неджи немного успокоился. Должно быть, это очередной необъяснимый приступ, которые иногда случались безо всякой на то причины. "Развалины" настаивали, чтобы он докладывал им каждый раз, когда происходило нечто подобное, но Неджи не спешил откровенничать с одержимыми тотальным контролем стариками. Ни у кого не возникало подобных проблем, но никто в клане и не мог похвастаться настолько мощным бьякуганом. Если бы Хироши Хьюга был жив, Неджи посоветовался бы с ним, а так предпочитал справляться с болью самостоятельно, используя повязки, пропитанные успокаивающими настоями и обычные пилюли от головной боли. Он не собирался унижать себя и посвящать посторонних в собственную слабость.

В гражданской одежде пастельных тонов Хината смотрелась намного уместнее, чем в боевом облачении, и Неджи в который раз с глухим раздражением подумал, что судьба на редкость неправильно распределила роли. Наблюдая за тем, как Хината отщипывает от булочки крохотные кусочки и многословно благодарит за свежую выпечку, он еле сдерживался, чтобы не закатить глаза. Она даже собственных слуг стесняется, куда уж тут приказы отдавать.
Даже взбалмошная Ханаби стала бы лучшей главой семьи, чем застенчивая Хината, хотя та вряд ли захотела бы возглавить клан. Бунтарские замашки младшей из сестер проявились довольно рано, и она с детства успешнее противостояла "развалинам", чем все остальные. Просто потому, что Ханаби было невозможно заставить делать то, чего она не хотела.
Когда дело дошло до угрозы изгнания из рода, единственной реакцией стал нахальный вопрос, вынут ли ей столь узнаваемые глаза, или можно будет ограничиться солнцезащитными очками. Неджи хоть и не одобрял подобного поведения, но в тот момент невольно восхитился смелостью и самообладанием маленькой хамки, которая никак не могла понять, чем чреваты бесконечные дерзкие выходки. Пока ее посадили под домашний арест, но это был только первый шаг. Старейшины всегда сурово карали за своеволие.
Однако то, что Ханаби не была дурочкой, стало ясно на следующее утро, когда пришедшая с завтраком служанка обнаружила вместо пленницы связанного охранника с заткнутым ртом и пустую постель. Ханаби не оставила даже записки.
Через некоторое время выяснилось, что младшая дочь Хиаши сколотила банду, промышлявшую на побережье страны Камня и равно терроризировавшую как разбойников, так полицейских и мирных жителей. С тех пор имени опозорившей клан соплячки старались не упоминать, и Неджи ничего не знал о ее дальнейшей судьбе. Но, несмотря на беспринципность поступков, у нее все же были организаторские способности и твердая воля, необходимая для хорошего лидера, а у Хинаты…
А у Хинаты в руках была тарелочка с собственноручно испеченными сладкими лепешками, которую она с улыбкой протягивала брату, прося попробовать. Вот ее призвание – спокойная мирная жизнь. Она должна выйти замуж, родить детей и вести домашнее хозяйство, а не править огромным кланом! Резкая вспышка злости, должно быть, отразилась на лице, потому что Хината испуганно отшатнулась, глядя на него с немым вопросом и, кажется, собираясь извиняться неведомо за что. Неджи поспешил сам попросить прощения, сославшись на невовремя нахлынувшие воспоминания о битве с Даку-Павой, и инцидент был исчерпан.
Он более достоин стать преемником Хиаши, чем она, – с этой мыслью Неджи еще раз взглянул на сестру. Хината подливала ему чай. Она случайно взяла глиняный чайник, расписанный цветами персикового дерева, раненой рукой и сразу закусила губку, чтобы не показывать боли. Видимо, травма была серьезной, потому что она побледнела от напряжения.
Пренебрежительное выражение мгновенно ушло с его лица, и у рта сложилась горькая складка. Неджи, не отрываясь, смотрел на высокий лоб, который прорезала страдальческая морщинка. Чистый девичий лоб. Без печати.

Глава 107.

– Неджи! Привет!
Он почувствовал приближение Наруто, но все равно вздрогнул от прикосновения, когда на плечо опустилась горячая ладонь. По телу прокатилась знакомая жаркая волна возбуждения, ударившая сначала в лицо, а потом стекшая в пах. От одного касания через несколько слоев одежды. Невыносимо. Сладко.
– Здравствуй, Наруто, – еще не обернувшись, мягко сказал он. Потребовалась пара секунд, чтобы взять под контроль выражение лица, оставив только дружелюбие.
Как ни убеждай себя в обратном, а он был рад снова увидеть Наруто. Он скучал по этим ясным глазам, бесхитростному взгляду, заразительной солнечной улыбке. По глухой тоске Неджи ни капли не скучал, но глупое сердце не спрашивало его мнения, делая столь неподходящий выбор. Пока жив Учиха, можно с тем же успехом любить статую вместо Наруто – шансы на взаимность примерно равны.
– Как там Гаара?
От, казалось бы, логичного вопроса, ведь джинчуурики были близкими друзьями, Неджи залился румянцем из-за вереницы ярких воспоминаний: как там Гаара, сколько и в каких позах. "Доброе утро, Неджи". Ох, нет, только не это!
Спас стремительно твердеющую ситуацию образ Рока Ли, в такие моменты Неджи благодарил судьбу, пославшую ему столь полезного сокомандника.
– Господин Казекаге передает тебе привет, – непринужденно ответил он, надеясь упоминанием титула переключить мысли Наруто на вожделенное звание Хокаге и избежать дальнейших расспросов.
– Он просто молодчина, правда? – воодушевился Наруто, пропуская намек мимо ушей. – Он так заботится о Суне! Шикамару рассказал, что во время последней песчаной бури ветер сорвал защитные экраны, и тогда Гаара закрыл поля песком и удерживал его почти три часа! Здорово, скажи?
– Д-да, – удивленно промямлил Неджи. – Он очень хороший правитель.
– Ах, точно, ты же там был и сам все видел. Гаара такой крутой!
Он неопределенно хмыкнул, не желая признаваться, что впервые слышит об импровизированном песчаном щите. Сам Казекаге почему-то не обмолвился о происшествии и словом.
– А воду вы нашли?
У Неджи вытянулось лицо. Ложь, придуманная для оправдания внезапного исчезновения, сейчас обернулась против него, выгораживать себя было неприятно, да и в любом случае он понятия не имел об официальной версии событий. Единственная вода, которую нашел Неджи за время визита в Суну, текла из кранов в ванной достопочтенного Казекаге.
– Да как сказать… А где Учиха? – спросил он, отчаянно пытаясь сменить тему.
Если Наруто и удивился откровенной радости в его голосе, то виду не подал. Он густо покраснел, и Неджи мысленно поздравил себя с успехом. Сейчас Наруто разразится восхищенной или возмущенной тирадой, Неджи сделает вид, что радуется или сочувствует, а вопрос о его собственном времяпрепровождении отойдет на второй план.
– Я не знаю. Ушел куда-то, а мне не сказал.
– Вы поссорились? – быстро спросил он, безуспешно пытаясь сделать из удовлетворенной улыбки участливую.
– Э-э… да не то чтобы… ну, чуть-чуть, – румянец дошел до ключиц, и Неджи вопросительно приподнял бровь. Ясно, что у них что-то случилось в постели, но что? Дали о себе знать ночевки в подземельях на сыром полу, и теперь у Учихи не стоит?
Представив растерянного подобным казусом отморозка, он неожиданно хихикнул. Наруто уставился на него с недоумением и Неджи проклял свое буйное воображение: сейчас смех едва ли являлся уместной реакцией.
– Прости, я… мне нужно идти… отчитываться о нашей миссии! – выпалил он, неожиданно придумав отличный предлог, чтобы прекратить неловкий разговор.
– Мне, наверное, нужно пойти с тобой? Бабуля…
– Нет! – оборвал Неджи. – М-м… госпожа Хокаге еще не пришла. А я иду туда… чтобы поговорить с Шикамару! Да, мне очень нужно с ним поговорить.
– О чем?
– О чем? Понимаешь… – он судорожно подыскивал подходящее объяснение, и вдруг в памяти всплыл обрывок утреннего разговора с сестрой. С губ сорвался облегченный вздох: – Нам нужно обсудить свадебный подарок для Чоджи и Ино.
– Свадебный подарок?
– Да. Ты же знаешь, Чоджи с Шикамару – закадычные друзья, поэтому он хочет подарить что-то особенное, вот мы и подумаем, что бы это могло быть. Только не говори никому – это должен быть сюрприз.
– Ладно, – Наруто смотрел так, будто всерьез сомневался в его психическом здоровье и на всякий случай решил не перечить потенциальному сумасшедшему. Неджи не знал, как исправить положение, но обсуждать сейчас Гаару или Учиху был попросту не готов. Он торопливо попрощался и пошел прочь, оставив Наруто удивленно смотреть вслед, гадая о причинах столь странного поведения.
Зайдя в какой-то темный переулок, Неджи оперся о стену и спрятал лицо в ладонях. Похоже, он только что выставил себя полным идиотом. Может, так повлияла чакра Девятихвостого, или он действительно слишком расслабился в Суне и перестал следить за тем, чтобы держать лицо? В любом случае, повторений лучше не допускать, будь на месте Наруто кто-нибудь посмышленее, и все могло бы обернуться полной катастрофой, его реакция на Гаару была слишком неоднозначной. Это было временное помрачение рассудка, не иначе.
Боги, сюрприз на свадьбу! И ему придется рассказать об этом Шикамару. Предчувствуя град насмешек, которыми осыплет его бессовестный Нара, Неджи с тяжелым сердцем побрел навстречу жестокой судьбе.
О своей непрошеной любви, которая в данный момент должна была бы причинять ему немыслимые страдания, он начисто забыл.

Высокоуважаемая Куница, неужели на этом Ваш превосходнейший рассказ оканчивается?
Он просто несравненен, уж на сколько не люблю яой и всякие фанфики, но "Чакра" была прочитана на одном дыхании. Очень хотелось бы проду. Думаю, не только мне:)

Ох, как же приятно, когда заходит даже нелюбителям, спасибо!))

Глава 108.

– Что ты делаешь?
– Саске! – обрадованный Наруто вытер пот со лба. Он так увлекся своей новой идеей, что не заметил, как тот подошел. – Я решил разбить грядку.
Скептически приподнятая бровь красноречиво выразила все мысли Саске о подобном начинании.
– Что? – запальчиво воскликнул Наруто. – Думаешь, я не смогу? Да я, пока у бабушки Каи сорняки полол, уже столькому научился, что какая-то маленькая грядочка для меня – пара пустяков!
– Ты шиноби.
– Ты тоже, и что?
– Воину не пристало заниматься сельским хозяйством, это удел крестьян, а наша прерогатива…
– С помидорами!
– Что?
– Грядка будет с помидорами, – Наруто заискивающе заглянул ему в глаза. – Ты же их так любишь. И сам все время твердишь, что овощи полезны, вот я и подумал…
– Не надо было.
– Тебе не нравится, – враз растеряв весь энтузиазм, сказал Наруто. – Я просто хотел сделать тебе приятное, чтобы ты почувствовал себя дома, – грустно пробормотал он.
Недоумевая, каким образом огород может этому помочь, Саске взялся за черенок лопаты, на которую уныло опирался Наруто, и потянул на себя, заставляя поднять взгляд.
– Мы все время на миссиях, – объяснил он. – Даже если тебя прельщает прикладная агрономия, у нас на это просто не будет времени. Тут все засохнет к нашему возвращению, поэтому затевать что-то подобное – глупо и бессмысленно.
Он сознательно провоцировал, ожидая, что Наруто возмутится и начнет протестовать, но тот отреагировал странно:
– Ох, Саске… Я рад, что ты теперь так думаешь, – мягко улыбнулся он. – Пойдем в дом.
Недоуменно наморщив брови, Саске последовал за ним. "Так – это как?" В дверях, еще раз оглядев перекопанный двор, он сделал мысленную заметку на будущее: как можно реже оставлять Наруто одного, иначе кто знает, что случится в следующий раз, вдруг ему приспичит разобрать несущую стену?
На кухне его поджидал еще один сюрприз, на сей раз более приятный: ужин. Готовил явно не Наруто, потому что его кулинарные таланты стремились к отрицательной бесконечности, а тонкацу даже остывшие и выглядели, и пахли очень аппетитно. Саске целый день ничего не ел, и в желудке предвкушающе заурчало, но ревность пересилила голод:
– Откуда это? – с подозрением спросил он. Наверняка всему виной кто-то из младших Хьюга, которым в детстве явно не привили хороших манер: отпрыски этого клана были удивительно настырны, даром что аристократы, и никак не могли отучиться от привычки зариться на то, что принадлежит не им.
– Тетушка Цуме угостила.
– Цуме? Цуме Инузука? – Саске перевел скептический взгляд на отбивные. Он бы никогда не подумал, что эта косноязычная фурия может быть хорошей хозяйкой.
Наруто кивнул:
– Я зашел к Кибе, у него вроде было ко мне какое-то важное дело, но он отправился на срочную миссию, даже пообедать не успел. Вот его мама меня и накормила, и еще парочку с собой дала. Хочешь, я разогрею?
Саске засомневался. С одной стороны, разогреть мясо на крохотной жаровне мог даже пятилетний ребенок, но с другой…
– Нет, спасибо, я сам, – решил он. Не так уж часто выпадала возможность поесть чего-то домашнего, рисковать не хотелось. – Только сначала вымоюсь, я весь день тренировался.
– Один?
– Да. Хотел испробовать шаринган в полную силу.
– Мог бы меня позвать, – пожал плечами Наруто. – Ты же знаешь, на мне все быстро заживает, тебе не нужно было бы сдерживаться, чтобы не поранить случайно. Устроили бы боевой спарринг, я уже и забыл, когда мы в последний раз серьезно дрались.
Саске благоразумно не стал напоминать о Долине Завершения. Прошлое – в прошлом, а настоящее – сегодня.
– В основном я тестировал Мангекьо. Сам понимаешь, это не тот вид тренировки, где ты сможешь мне оппонировать.
– Ой ли?
– Да я тебя ментально наизнанку выверну…
– Поймай сначала, – ухмыльнулся Наруто и показал язык. – Будешь отлавливать всех моих клонов и каждому заглядывать в глаза? Говоришь заумно, как старый дед, небось, и по скорости недалеко от него ушел. Поэтому меня не позвал – боялся, что засмею?
Саске не воспринимал его слова всерьез, – это было просто дружеское подначивание, – но не отказал себе в удовольствии молниеносно броситься вперед. Наруто был наготове и почти увернулся, чтобы вырваться из захвата не хватило считанных сантиметров. Надежно скрутив отчаянно брыкающегося любовника, Саске куснул его за ухо:
– Старый дед, да? – выдохнул он, и Наруто замер в кольце его рук, чувствуя себя буквально загипнотизированным этим низким голосом. – Ну, и кто теперь извращенец?
Воспользовавшись тем, что Саске несколько расслабился от его мнимой покорности, Наруто резко рванулся и в подсечке умудрился повалить его на пол, сразу оседлав и для надежности прихватив запястья: шаткое преимущество надо было закреплять.
Саске как-то сразу обмяк в его руках, прекратил бороться, и Наруто сначала счел это уловкой для усыпления бдительности, но что-то такое глубокое было в его пристальном взгляде, он смотрел и как будто не мог насмотреться. Наруто покраснел, отчего-то чувствуя себя более неловко, чем когда они оба были раздетыми. То, что происходило между ними, крепло день за днем, их связь усиливалась, иногда казалось, что еще немного – и они начнут читать мысли друг друга. Иногда это пугало, но чаще казалось, что по-другому и жить-то невозможно. Сейчас Наруто с недоумением вспоминал годы, проведенные без Саске, спрашивая себя: как получилось, что он почти смирился, почти утратил надежду?
– Так хорошо, что ты вернулся, – прошептал он с какой-то беспомощной нежностью. – Как же я жил без тебя, Саске?
Тот хмыкнул в поцелуй, переплетая их пальцы. Воскрешать в памяти болезненное для них обоих прошлое не хотелось.
Наруто стал раздевать его, путаясь в широких рукавах. Саске несколько секунд прислушивался к недовольному ворчанию, но потом сжалился и выскользнул из рубашки, с тихим вздохом прижимаясь кожей к коже. Наруто на мгновение замер, крепко сжимая его в объятиях, его тело напряглось, губы, до этого блуждавшие по шее Саске, тоже стали жесткими, но хватило одного успокаивающего прикосновения к плечу, чтобы он расслабился.
Саске уперся рукой ему в грудь, побуждая отстраниться и встать, подтолкнул в сторону футона, и Наруто безропотно лег на постель, опираясь на локти и раздвигая ноги. Обхватив его член и наслаждаясь ощущением стремительно твердеющей плоти, он сделал несколько движений и разжал кулак, не обращая внимания на протестующий возглас.
Наруто схватил его за руки и потянул на себя, в его поцелуях не осталось нежности, только хорошо знакомое обоим бурлящее желание. Саске, не глядя, развязал узел на поясе, сорвал штаны вместе с бельем, отшвырнув их куда-то в сторону, стянул трусы Наруто до колен – одним движением снять не получилось, а на второе его уже не хватило – и лег сверху, вжимаясь до боли.
Как-то ухитрившись просунуть между их телами руку и прижимая оба члена к животу Саске, Наруто стал ласкать их короткими резкими движениями, все время сбиваясь с ритма из-за неудобной позы. Саске хотел помочь, потому что сейчас ему нужно было быстро и жестко, но руки не слушались, оставалось только цепляться за плечи Наруто, уткнувшись лбом ему в грудь.
Кое-как Саске нашел в себе силы приподняться и отбросить соскальзывавшую ладонь, больше мешавшую, чем приносившую удовольствие. Он сразу же лег обратно и стал хаотично толкаться и тереться о горячо откликавшегося на каждое движение Наруто, одновременно желая разрядки и пытаясь ее оттянуть. Не прошло и минуты, как тот кончил, судорожным выдохом в шею утягивая за собой и Саске. Излившись до конца, он попытался потянуться за поцелуем, но руки позорно подломились, и он, изнеможенный, рухнул на распростертое тело любовника, чувствуя, как постепенно успокаивается бешеное биение сердца. Сейчас казалось, что можно почувствовать каждое тенкецу, такое иногда случалось, когда он расходовал много чакры, он был будто опутан пульсирующей сетью. Словно в прострации, он лениво шарил по простыням, через какое-то время догадавшись, что пытается нащупать подушку, и какой-то частью сознания удивившись, зачем она ему сдалась.
Наруто зашевелился, что-то невнятно пробормотал, приподнял его лицо за подбородок и глубоко поцеловал, скользнув ладонями к затылку и запуская пальцы в темные волосы. Чтобы ответить, пришлось повернуться на бок, потому что руки не держали. Губы Наруто были мягкими, поцелуи размеренными, он будто подстраивался под сердцебиение Саске, и их движения становились все тише и медленнее. Наруто коснулся губами его виска, чуть отодвинулся, чтобы поймать затуманенный взгляд, и улыбнулся. Глаза слипались.
Спустя пару минут в доме воцарилась тишина. Нетронутый ужин так и остался стоять на столе.

Глава 109.

Саске распахнул глаза. Тело покрылось липкой пленкой пота, сердце колотилось, как сумасшедшее, и кровь гулко била в виски, отдаваясь неприятной пульсацией то в затылке, то почему-то в горле. Судорожно всхлипнув, он прижал ладони к лицу и, крепко зажмурившись, надавил на глазные яблоки. Жесткие ресницы знакомо прошлись по подушечкам пальцев. Он вздохнул, понимая, что это был очередной липкий кошмар, из которого пришлось выдираться, как из густой смолы.
Ужас медленно отступал перед утренним светом, заливавшим спальню. Саске продолжал беззвучно шептать, что это был всего лишь сон, бояться нечего, и презирал себя за слабость.
Брат мертв, мертв по-настоящему, так почему же подсознание так упорно его воскрешает? Они снова дрались, на этот раз Итачи хотел забрать его глаза. И почти преуспел. Во сне они оба использовали Сусаноо, но от атак Итачи слои фиолетовой брони трескались, как глиняные черепки, а сам Саске не мог нанести брату ни одного удара, не говоря уже о том, чтобы причинить серьезный ущерб.
Хуже был только тот сон про детство, когда он словно наблюдал за собой со стороны. Вот он вприпрыжку бежит домой, маленький, счастливый, ни о чем не подозревающий, и взрослому Саске хотелось крикнуть – стой! не ходи туда! спасайся! Он с самого начала знал, что это был за день, но улыбчивый малыш с ямочками на щечках не мог его услышать, через столько лет никак не докричаться. А потом он превратился в Итачи и разговаривал с перепуганным плачущим ребенком о мести. Тогда Саске проснулся рыдая и повторяя, как заведенный: "Мамочка! Мамочка!" Через некоторое время, немного придя в себя, он пожалел, что Итачи нельзя воскресить, очень хотелось убить его еще раз.
– Саске… – он вздрогнул, почувствовав неожиданное прикосновение, но тут же расслабился. Наруто смотрел на него с откровенным беспокойством. – Ты в порядке? Чакра словно взбесилась. И у тебя кровь… – он осторожно дотронулся до бледной скулы, расчерченной алым.
То, что он спросонок принял за выступившие слезы, оказалось кровью от использования Мангекьо.
– Да, случайно активировал шаринган, – он постарался подпустить в голос небрежности. Саске никогда бы не подумал, что может полюбить спать в обнимку, но присутствие рядом Наруто неизменно успокаивало. Призраки прошлого боялись взбалмошного джинчуурики.
– Снова кошмары? – спросил Наруто, вытирая ему лицо. – Мне тоже плохой сон приснился. Про те зеркала.
Саске сразу понял, что он имеет в виду миссию в страну Волн, но ему не хотелось сейчас ни слушать, ни делиться собственными переживаниями.
– К черту сны, иди сюда, – пробормотал он, притягивая Наруто вплотную и почти укладывая на себя. Тот только усмехнулся, с готовностью обнимая его за плечи.
Наруто все еще оставался в майке, что было привычным делом, потому что у них почти никогда не получалось раздеться до конца. Саске приподнялся на локте, обхватывая его за шею, и лизнул сосок прямо сквозь сетчатую ткань. Ему понравился низкий стон Наруто от такой мимолетной ласки, и он решил развить успех: обхватил губами, чуть сжал и пососал, чувствуя на языке странный привкус мокрой веревки. Он не стал задаваться вопросом, откуда ему известно, что это именно веревка; удовлетворившись твердой уверенностью в том, что никогда не облизывал канаты, Саске выкинул эту животрепещущую проблему из головы.
– Дай снять… ох, да-а-а… – хрипло протянул не знающий за что хвататься Наруто. С одной стороны, ему хотелось избавиться от досадной преграды, с другой же – он не мог заставить себя отпустить плечи Саске.
В конце концов он все-таки ухитрился разорвать поцелуй и потянуть майку сзади за ворот, неуклюже сдирая ее с себя и сразу же подставляясь под жадный рот.
Саске даже не вело – его кувырком тащило горячей волной вожделения, швыряя то вверх, то вниз в опьяняющем ритме, и пульс зашкаливал от каждого прикосновения, каждого вдоха, потому что он дышал Наруто... и не мог надышаться.
Он всегда считал себя брезгливым – и имел на то все основания. Педантичная аккуратность, граничащая с маниакальностью опрятность, Саске даже в пещерах умудрялся ходить в чистой и свежей одежде без единого пятнышка. Но не сейчас. Густой обволакивающий запах, странным образом и успокаивающий, и возбуждающий одновременно, родной, он узнал бы его из тысячи, и от насыщенных мускусных нот во рту скапливалась слюна. Так пах только Наруто – резко, горячо и пряно, домом и сексом, и хотя у Саске пока еще не было ни того, ни другого… а-ах, черт! Он выгнулся, когда Наруто задел одну из тех самых точек, от прикосновения к которым хотелось то ли прижаться как можно теснее, то ли отстраниться подальше, потому что это будоражаще-сладкое ощущение было слишком острым. Когда перед глазами чуть прояснилось, а тяжело дышащий Наруто подчинился удерживающей руке и перестал ерзать, он смог констатировать, что его чуть выше тазовых косточек пощекотали… членом. Не то чтобы Наруто специально выискивал на его теле эрогенные зоны, да и вряд ли бы он выбрал такой экзотический способ ласки, но…
И тут Саске во второй раз напрочь забыл, о чем думал. К черту дом, он никогда не полюбит Коноху, но кое-что другое можно попробовать получить прямо сейчас…
– Чему ты улыбаешься? – спросил Наруто, нависая над ним. Вместо ответа Саске протянул руку, обхватил его мошонку и слегка пошевелил пальцами. Как и ожидалось, все вопросы у Наруто тут же отпали.
Саске перевернул его на спину, раздвигая ноги и гадая, когда последует поток бессмысленных возражений. Но Наруто молчал и потемневшими глазами наблюдал, как он устраивается ниже, становясь на четвереньки. Не самая достойная поза, но у Саске не было особого выбора: если он хотел зайти дальше, чем удавалось до сих пор, то надо было обезопасить себя от спонтанного оргазма. Как выяснилось, когда рядом Наруто, кончить можно от чего угодно, вплоть до складки на простыне, поэтому выход один – ничего не касаться. Привычно подумав, что убьет любого, кто вздумает им помешать, Саске шире расставил колени, закинул загорелую ногу себе на плечо и провел языком по внутренней стороне бедра охнувшего Наруто до самого паха, не обращая внимания на густую поросль.
Каждый раз, как первый – так ярко и возбуждающе, что сложно было поверить, будто еще недавно он спокойно жил без этих ласк и считал, что ему никто не нужен. В Наруто хотелось вплавиться, влиться всей кровью, а не только потоком чакры, срастись и стать с ним единым целым, чтобы уже ничто не могло вклиниться между ними, ни его друзья, ни долг, ни смерть. Все принимать вместе, и не спина к спине – так слишком далеко, а глаза в глаза, чтобы видеть, чтобы каждую секунду знать, что они принадлежат друг другу.
Правда, в данный момент глаза, которые так жаждал лицезреть поплывший от желания Саске, были плотно зажмурены. Наруто запрокинул голову, и на виду остался только подбородок, впрочем, Саске туда и не смотрел. Положив ладони на заднюю поверхность разведенных бедер, он поглаживал большими пальцами там, где кожа была чуть светлее, вплотную к светлым завиткам, слегка касаясь губами члена. До предела возбужденный Наруто, для которого сейчас такой незначительный контакт воспринимался как пытка, надавил пяткой ему на спину, стараясь невербально донести посыл "отсоси мне, ублюдок", раз уж из горла не вырывалось ничего более членораздельного, чем жалкое хныканье.
Наверное, в роду Учиха затесался кто-то из клана Яманака, потому что Саске наконец-то сжалился и взял в рот. Наруто подбросило на футоне, как от удара, но Саске был готов к такой реакции и не только не поперхнулся, но даже член изо рта не выпустил. Горячие губы обняли головку, по уздечке прошелся язык – Наруто изогнулся, вжимаясь виском в подушку, чувствуя, что на этот раз ему хватит даже такой малости, но сразу же кончить ему не дали. Пропустив член глубже, Саске провел языком по стволу, докуда достал, и отстранился, не обращая внимания на протестующий вопль. Потом прижал ладонью, но тоже как-то недостаточно, не обхватывая, а лишь удерживая, при этом намертво зафиксировав его ноги, и Наруто, лишенный возможности даже брыкаться, уже приподнялся и набрал в грудь воздуха, чтобы высказать своему садисту-любовнику наболевшее, но Саске, послав ему поистине дьявольскую усмешку, снова наклонился.
Наруто захлебнулся воздухом и возмущением, вскрикнул и снова упал на подушки, когда Саске стал вылизывать его член. Только у основания, не касаясь головки, удерживая его дрожащие бедра железной хваткой, опершись локтями и не давая свести ноги, когда жадные губы двинулись ниже, обхватывая и начиная посасывать яички. На мгновение Саске прерывался, чтобы лизнуть тыльную сторону ладони, снимая с языка прилипшие короткие волоски, но потом снова возвращался к своему занятию, пока невнятные мольбы не превратились в крики. И тогда, почувствовав под ладонью пульсацию, свидетельствовавшую, что Наруто уже на пике, Саске обхватил твердый член, намереваясь снова взять в рот, но не успел. Уже не с криком – с хрипом Наруто забился в оргазме.
Руки подломились, и Саске рухнул на него, размазывая по смуглому бедру попавшую на лицо сперму. Как так получилось, что в процессе он забыл про свою первоначальную цель, трудно было сказать, но сейчас кое-как вытершись простыней, он приподнялся, ощущая блаженную легкость после разрядки, и подтянулся выше, заглядывая в мокрое от пота лицо Наруто. О том, что тот был в сознании, свидетельствовали только резкие вдохи.
– Наруто…
– Т-ты… ты… Саске… – так и не придумав, что сказать, Наруто сгреб его в охапку, беспорядочно целуя в щеки и губы, иногда промахиваясь и попадая в нос. – Я… я пол-Конохи помидорами засажу, – пробормотал он.
Что ж, это было далеко не худшее признание в любви.